Звезда над песками

Бирюшев Руслан Рустамович

— Идём на последнего, рывками! Огонь в движении, метим в ходовую! — Приказал Хродгарсон, спустившись в башню, чтобы экипаж его лучше слышал. Это-то лейтенанта и спасло — по меньшей мере, от доброй контузии. Стоило ему договорить, как что-то с силой ударило «Паладин» по корпусу, отчего внутренности танка загудели, а командир едва не сверзился со своего сиденья на голову заряжающему. Хрипло охнув, он ухватился за ручку под люком, высунулся наружу — и увидел, что от орудия его танка остался огрызок в полметра длинной, неровно обломленный на конце, а лобовую броню украшает свежий рубец, идущий через весь лист. Третий и последний «Барсук» оказался меток — не имей лобовая броня его оппонента сильного наклона, с «Паладином» было бы покончено. Однако нормандцам в который раз повезло — снаряд лишь скользнул по закалённой

стали и срикошетил вверх… попутно разбив пушечный ствол, погнув пулемёт и изуродовав маску орудия. В других обстоятельствах это означало бы конец боя — но только не здесь и не сейчас.

— Марк, уходим вправо, за гряду! — Крикнул Том, почти не слыша себя — в ушах стоял звон, на барабанные перепонки будто кто-то давил пальцами. Подчинённым лейтенанта досталось не меньше, однако механик-водитель команду понял. Стальной паук рванулся в сторону, уклонившись от второго выстрела, едва ли не боком, по-крабьи, ушёл под защиту глиняного бугра. Цепочка таких особенно высоких и обрывистых холмиков тянулась как раз в ту сторону, где разгружались грузовики с пехотой, чем нормандский командир и собирался воспользоваться. Опустившись на кресло, он захлопнул люк, прильнул к наблюдательному прибору.

Потерявший врага из виду последний «Барсук» развернул башню влево и попятился, надеясь прикрыть тыл пехотой. Сельджукские пехотинцы, большую часть которых составляли те же хемрийцы, что входили в туземные войска Нормандии, без лишней суеты занимали круговую оборону, расставляя противотанковые ружья. Они ждали, что обезоруженный «Паладин» отступит, но на всякий случай готовились к обороне — и уже через минуту выяснилось, что не зря.

Когда крейсерский танк поднялся на узкую вершину глинистой гряды, «Барсука» прямо внизу не оказалось — он стоял метров на двадцать дальше. Хродгарсона это не смутило. «Паладин» пробежал эту дистанцию прямо по гребню, под градом винтовочных пуль, провожаемый медленно поворачивающимся орудием сельджукского танка. Не сбавляя ходу, круто развернулся и… ринулся вниз, в последний момент высоко вскинув переднюю пару ног — так, как могли это делать только крейсерские танки. «Барсук» выстрелил, не успев довернуть башню, пустил снаряд впритирку с корпусом «Паладина» — а мгновение спустя две тяжёлые стальные ступни обрушились на его левый борт. Крейсерский танк навалился на противника всей массой, упёрся тремя парами длинных лап в землю, толкнул… «Барсук», всё ещё пытающийся навести ствол на днище «Паладина», медленно начал опрокидываться вправо. Его подвёл высокий центр тяжести, характерный именно для средних машин. Обе конечности с левого борта оторвались от растрескавшейся сухой земли, танк потерял устойчивость и с грохотом, более оглушительным, чем выстрел его же пушки, рухнул.

— А теперь — сматываем удочки! — Воскликнул до последнего момента не веривший в успех Томас, взбираясь обратно в кресло — удар перетряхнул экипаж «Паладина» не хуже, чем внутренности сельджукской машины. Воевать дальше было нечем и незачем. Разогнать пехоту одним только курсовым пулемётом едва ли удалось бы, а обещанные сапёрам пятнадцать минут как раз истекли. Пользуясь замешательством сельджуков, крейсерский танк повернулся к ним кормой и заковылял прочь, дребезжа, как ящик с оловянными кружками. Выстрелы ему вслед ударили далеко не сразу.

Увы, далеко отойти «Паладин» не смог — метров через двести ступня его правой передней ноги отвалилась, и танк захромал, а ещё через дюжину шагов та же лапа переломилась в суставе.

— Отгуляли. — Вздохнул Том, сдвигая на лоб фуражку — он успел подобрать её с пола и надеть до начала сражения. — Джонсон, встаём в оборону. Экипажу — приготовиться покинуть машину.

«Паладин» не мог идти дальше, но его хватило на то, чтобы развернуться к вражеской пехоте левым бортом, не перевернувшись. Танк подогнул уцелевшие правые ноги, накреняясь, сомкнул все четыре левые, соединив закреплённые на них щитки в одну броневую пластину. Так экипаж мог выбраться наружу, не рискуя попасть под пули. Машина не горела, так что эвакуация проходила без лишней спешки. Командир вылез первым, принял поданные стрелком подсумки с гранатами, помог выбраться самому наводчику. Следом выбрался вооружившийся автоматом заряжающий. Радист и механик-водитель воспользовались своими люками, вытащив из танка ещё один автомат и винтовку.

Курсовой пулемёт застрял в своём гнезде намертво — очевидно, удар снаряда по лобовой броне не прошёл даром и для него.

После безумной схватки и сразу двух лёгких контузий танкистов мутило, однако они понимали, что бой ещё не закончен, и переводить дух рано. Достав из кобуры револьвер — шестизарядный «Брэндон» — Томас подобрался к задней ноге своего танка и с большой осторожностью из-за неё высунулся. Досадливо прищёлкнул языком. Положение выглядело незавидным. Оправившиеся после потери броневой поддержки пехотинцы сельджуков не сидели на месте. Один взвод рассыпался вокруг грузовиков, второй же двумя редкими цепями наступал на обездвиженный «Паладин». Тот лёг на землю у подошвы довольно крутой глиняной горки, которая теперь защищала танкистам тыл — а вот с флангов они были открыты. К тому же, горка отрезала путь для отступления — пока на неё взберёшься, тебя десять раз возьмут на мушку. Сохранись башенное вооружение в целости, и можно бы было выровнять танк, прижать сельджуков к земле пулемётным огнём хоть на время. К сожалению, экипажу приходилось рассчитывать только на револьверы и автоматы.

— Торрисон, Эйд, возьмите «шепардсоны». — Когда пуля высекла сноп искр из бронещитка прямо около головы лейтенанта, тот решил, что с наблюдением пора заканчивать, и повернулся к товарищам. — Берёте левый и правый фланг соответственно. Когда подойдут на сто метров — начинайте бить короткими очередями. Может, залягут. Остальным — разобрать гранаты. Пригодятся под конец. Вигги, возьми четыре штуки, у тебя размах хороший. Раз уж сбежать не вышло, придержим их подольше, дадим парням у обломков больше времени.

Не сказать, чтобы Томас всю жизнь мечтал о подвиге, и надеялся пасть в неравном бою, сдерживая орды неприятеля. Однако после победы над тремя танками подряд, после безумной гонки по глиняной «стиральной доске», он был настолько возбуждён, и в его крови горело столько адреналина, что мыслей, помимо непосредственно связанных со сражением, на ум вообще не приходило. Думал лейтенант лишь о том, как бы получше организовать оборону, чтобы прожить дольше и огрызаться больнее. Следуя его импровизированному плану, танкисты разобрали оружие и заняли позиции. Сам Хродгарсон уселся на горячую землю, привалился спиной к борту «Паладина» меж второй и третьей лапами, на минуту прикрыл глаза, чтоб унять начавшийся мандраж. Делая глубокие вдохи раз за разом, вслушался. Рядом кто-то тихо насвистывал весёлый марш — кажется, Торрисон. Всё чаще хлопали винтовки сельджуков, пули били то в сухую землю, то в металл. Иногда слышались неразборчивые возгласы вражеских пехотинцев. Нарастало гудение автомобильного мотора, сопровождаемое стуком лап… Стоп, что?!

— Где грузовики сельджуков?! — Спросил лейтенант, вскакивая и озираясь.

— На месте. — Сержант-наводчик обернулся. — А что…

Он осёкся, тоже услышав мотор. Сказал удивлённо:

— Это сзади, не с их стороны.

— Мы могли упустить машину во время атаки. — Том взвёл курок револьвера. — Они могут заходить в тыл или просто возвращаться к своим, но если налетят на нас… Торрисон, продолжай следить за пехотой, остальным — прицел на гребень, ждём гостей со спины!

«Гости» явились эффектно — шестиногий бронетранспортёр, украшенный белыми эмблемами Королевства обеих Нормандий, перевалил гребень и замер, широко расставив толстые лапы. Пулемёт над его рубкой застрекотал, фонтанируя блестящими в солнечных лучах гильзами, осыпал наступающих сельджуков свинцом, вынудил весь взвод залечь. Боковая дверца распахнулась, и выскочивший из неё коммандос-автоматчик замахал рукой:

— Сэр, скорее! В кузов!

— Не слышали его?! В машину, бегом! — Рявкнул лейтенант, толком не понимая, что происходит. И броневик, и автоматчика он узнал, лишь плюхнувшись на пол десантного отсека — последним из своего экипажа. Это были тот самый коммандос, который помогал минировать «Комету», и тот самый броневик, который привёз спасателей к месту крушения.

— Рядовой, какого дьявола? — Сиплым голосом поинтересовался Том, продолжая лежать на спине, таращиться в брезентовый потолок и тяжело дышать. Бронетранспортёр тем временем попятился, развернулся, получив в борт несколько звонких пулевых попаданий, и припустил со всех ног. Стрельба начала отдаляться.