Звезда Надежды

Гольдберг Людмила

Однажды Надежда стала свидетельницей такой сцены: старуха, прикованная к постели, достала из-под подушки коробку со старинными ювелирными украшениями. Герман сказал, что покупает все, и протянул деньги. Старуха нащупала под матрасом какую-то веревку, попыталась ее вытянуть, но не смогла. Надежда решила помочь ей, приподняла немного матрас и ахнула: под ним было несколько мешков, набитых деньгами. Старуха взяла один мешок, сунула туда полученные от Германа деньги и попросила Надежду положить мешок обратно, а веревку от него дать ей в руки, чтобы никто не украл.

Постепенно

Надежде становилось безразлично, кто за сколько продает и кто за сколько покупает. Иногда, подсчитывая прибыль, она смотрела на деньги, как на обычные бумажки. Герман же относился к деньгам по-другому. «Деньги — это сила, это жизнь, это все», — считал он. Эта черта его характера совсем не нравилась Наде, но все-таки с ним ей было интересно: они вместе ходили в театры, в кино, в рестораны. Герман легко доставал билеты на самые модные спектакли.

* * *

Со временем они перебрались в его квартиру. Однажды Надя стояла перед зеркалом и примеряла новое платье, сшитое у одной из самых известных портних в Ленинграде, как вдруг она услышала шум открывающейся двери и голос Германа:

— Закрой глаза и не открывай, пока я не скажу! — весело закричал он из коридора.

— Закрыла, — как всегда без эмоций сказала она.

Он накинул ей на плечи что-то легкое и теплое.

— Теперь открывай, — приказал он.

На ней была меховая шуба. Надя растерянно посмотрела на Германа.

— Это мне? За что? — неуверенно спросила она.

— Ты забыла? Сегодня годовщина нашей встречи. Ровно три года назад мы встретились. Три года! — торжественно заявил он.

— Три года? Ты считаешь с той зимней ночи? Мне всегда казалось, что мы впервые встретились у Жанны на даче, — задумчиво сказала Надежда.

— Нет, сегодня мы ляжем на твою шубу, хотя она не медвежья, а норковая, — обнимая ее, пошутил Герман.

«Почему все хотят вернуться к прошлому? Даже если оно было прекрасным, все равно ничего повторить нельзя», — подумала Надя.

— А завтра я устраиваю банкет в «Европейской», — все еще обнимая ее, сообщил Герман.

— Банкет? По какому поводу? Или это секрет? — с усмешкой спросила она.

— Да, это секрет. Завтра узнаешь, — загадочно ответил он.

— Значит, я тоже приглашена. А кто еще будет? — отходя от него и разглядывая шубу, спросила Надя.

— Мне только сегодня пришла в голову идея устроить банкет. Уже обзвонил всех, заскочил в гостиницу, все заказал. Кстати, там я встретил моего старого приятеля, Вадима Стрижельского. Он здесь со своей будущей женой. Я и их тоже пригласил, — увлеченный своей затеей, говорил Герман, не замечая, как изменилось вдруг лицо Надежды.

— Ты должна выглядеть ослепительно. Продумай, что ты наденешь, — продолжал он.

Надежда стояла к нему спиной. Воспоминания нахлынули на нее, растревожив далеко спрятанное чувство, ком подступил к горлу. «Значит, он женится. Никогда не думала, что придется еще раз его увидеть. О, Боже, зачем он вернулся?» — подумала она. Повернувшись к Герману, Надя спросила:

— Вадим —

кто это? Ты никогда о нем не говорил.

— Мой старинный приятель, мы очень дружили, но как-то со временем расстались. Потом он переехал в Москву. Я очень обрадовался, когда увидел его снова.

— Будь уверен, я постараюсь быть ослепительной, я теперь знаю как это делать, — глядя перед собой в зеркало, сказала Надежда.

«Что это с ней?» — подумал Герман. Что-то неизвестное, что-то новое было в ее лице.

— Надя, что с тобой, ты чем-то обижена? — тихо спросил он.

Вздрогнув, она повернулась к нему, словно стряхнув какое-то неприятное воспоминание.

— Нет, нет, все хорошо. Я думала, что мне надеть завтра.

— Иногда мне трудно понять тебя. Не могу же я читать твои мысли! Я с тобой всегда откровенен, а ты никогда не говоришь о своих делах, о себе. Ты можешь сказать, о чем ты сейчас думала? — заглядывая ей в глаза, спрашивал Герман.

— Я же тебе сказала, я думала, что мне надеть завтра. Все? — с досадой ответила Надя.

— Неужели это был настолько тяжелый вопрос? Я испугался, увидев твое лицо. Нет, ты думала о чем-то другом. Что это было?

— Что, что! Зачем ты лезешь ко мне в душу?! Может, мне самой тяжело заглядывать туда! — в отчаянии закричала Надя.

— Но я же хочу быть твоим другом, пойми… Ну, ну, успокойся, не плачь, — прижав ее к себе, сказал Герман.

Но Надя уже не плакала. Казалось, она совершенно успокоилась.

— У тебя такой волнующий голос, он всегда меня возбуждает. Как я могу сейчас успокоиться? Я хочу тебя.

Герман был несказанно счастлив: впервые за то время, что они были вместе, Надя заговорила о своих чувствах.

Он расстегнул молнию на ее платье и принялся осыпать поцелуями свою возлюбленную. Надя медленно опустилась перед ним, полностью отдавая себя в его власть. Он же шептал ей на ухо: «Родная, я еще никогда никого так не любил, как тебя. Завтра ты убедишься в этом сама».

Она лежала с закрытыми глазами. Ей казалось, что с ней был уже не Герман, а Вадим. Он целовал ее, любил ее. Как ей было хорошо, она так долго ждала этого!

— Я люблю тебя, — прошептала она.

— Я это знаю. Я тоже люблю тебя, — ответил он.

Надя приоткрыла глаза и увидела над собой лицо Германа. В его глазах была такая любовь и нежность!

«Неужели я все еще люблю Вадима? Пора выбросить это из головы, ведь он приехал со своей будущей женой. Наверное, забыл меня, или никогда не вспоминал. А я? Разве я ждала его?» — проносилось в ее мыслях.

6

Весь день ушел на парикмахерскую и примерку платьев. Наконец, выбор был сделан. Сверкая бриллиантами, подаренными ей ко дню рождения, Надежда еще раз осмотрела себя. «Герман будет доволен», — подумала она и посмотрела на часы: было уже восемь, а Герман терпеть не мог опозданий. «Наверное, уже нервничает», — испугалась Надежда и быстро вышла на улицу, где ее ждало такси. Они договорились встретиться у гостиницы.