Звезда наемников
Шрифт:
Глубоко в глазах Брадзедновича вспыхнуло какое-то мерцание, но Грейсон увидел, что оно тут же погасло. Повстанец отвернулся:
– Нет, капитан... нет.
– Боже правый, да почему?
– Ты имеешь наглость стоять здесь и просить меня отправить моих людей на верную смерть... после того, что ты проделал со мною... перед моими людьми?
– Пойми, ты вернешься к командованию. Тебе не нужно было отказываться от него в предыдущий раз. Мы могли бы что-нибудь придумать.
– Слишком поздно, Карлайл. Ты унизил меня перед моими людьми.
– Не вижу причин, почему бы и нет,– ровным голосом сказал Грейсон.– Мои люди идут за мною.
– Может быть, в этом и проявляется отличие нас от наемников. Плати им вволю, и...
– Черт побери, какое это имеет отношение? Посмотри...
– Карлайл, не думаю, что ты поймешь. У меня есть горсть людей – тех, которые были со мной до твоего появления, которые, возможно, еще пойдут за мной. Остальные... я не знаю. Может быть, и они пойдут, но не будет полного доверия. Ты разрушил его, Карлайл. Ты сделал это. Ладно, я еще могу бороться с Нагумо,... но по-своему. В выбранное мною время.
– Толлен, все, что мы сделали здесь за последние месяцы, сотрудничество между различными отрядами повстанцев, между твоими людьми и моими... Мы не можем позволить всему этому разрушиться.
– Это уже произошло.– Толлен тряхнул головой.– Большая часть верзандийцев не пойдет за мною... скорее они последуют за тобою, если ты пойдешь путем, к которому просил меня присоединиться. Так будет лучше. Я не встану у тебя на пути, не буду мешать твоим планам. Я уведу тех, кто последует за мной, обратно в горы Упсала, что возле моего старого дома. Мы будем совершать вылазки и вредить Дому Куриты оттуда.
– Это не выход, Толлен. Нам нужно действовать вместе. Твои люди знают тебя. Они пойдут за тобой.
– Когда я последую за тобой? Нет, капитан, я на это не пойду. Я не могу просить своих сделать это. Не понимаю.
– Не понимаешь? Может быть, Карлайл, ты не тот руководитель, каким был в моих глазах? Нет, ты, может, и волшебник в вопросах тактики, но тебе еще многое нужно узнать о людях.– Он развернулся и ушел, оставив Карлайла в полной растерянности.
Грейсону очень не хотелось в этом признаваться, но он почему-то знал, что Бразеднович прав.
Нагумо кивнул изображению Влада Янсона, появившемуся на экране интеркома:
– Думаешь, она может кое-что знать?
– Я уверен в этом, мой господин. Мы получили на детекторе исключительно специфические реакции, когда я спрашивал ее о том, где расположено тяжелое оборудование и аппаратура для ремонта их боевых роботов. Она лгала, само собой, но некоторые ее ответы наводят на мысль, что у наемников есть скрытая где-то секретная база или предприятие.
Пульс Нагумо участился.
– Ты спрашивал ее об их корабле? Утонул ли он в шторм, как все полагают? Янсон оскалил зубы:
– Она сказала, что шаттл затонул в шторм. Я рассчитал, что с вероятностью восемьдесят процентов она врет и что в этом случае невредимый корабль находится где-то в Сильванском
– Это могло бы многое объяснить. Что еще ты узнал?
– Я нашел ее слабое место, мой господин. У меня есть рычаг, который ее расколет.
– Ну?
– Конечно, я не знаю деталей. Но полагаю, это произошло некоторое время назад, что Калмар перенесла ужасную потерю... и что эта потеря ассоциируется с огнем.
– А...
– Все верно, мой господин. Она показала обычные реакции на угрозы, предназначенные вызвать боязнь смерти, или боли, или тюремного заключения,– все обычные методы. Но она проявила ужас перед смертью от огня. Весьма необычно... весьма удовлетворительный отклик на этот раздражитель.
Нагумо закрыл глаза и проверил свою реакцию. Он не позволит доктору увидеть его эмоции.
Энтузиазм Янсона в своей работе всегда пугал генерал-губернатора. До настоящего момента Нагумо не осознавал, насколько сильное отвращение он питает к этому человеку и его слащавой улыбке. Он даже подивился себе, что не может сдержать собственного раздражения, как будто он стал мягче за последние месяцы.
– Так что я могу полагаться на вас... на использование ваших данных в получении нужных мне сведений?
– Конечно. Не хотите ли сами спуститься и поприсутствовать? Это будет интересно.
– Нет.– Черт побери, у меня есть другие занятия, нежели портить нервы, наблюдая за твоей игрой! – отдаю ее в твои руки. И, когда закончишь, будь уверен, что я потребую полный отчет!
– Конечно, мой господин,– сказал доктор, и Нагудо увидел, с какой озабоченностью тот возвратился к своему отвратительному занятию.
В сложившихся обстоятельствах это было наилучшим планом, который только мог возникнуть. Группа добровольцев из пятидесяти верзандийцев следовала за Грейсоном и сержантом Рэмеджем, прокладывавшим путь сквозь темноту. Они были одеты в черное с головы до ног. Их лица были вымазаны черной краской, оружие и каждый предмет снаряжения были тщательно обернуты в тряпки и обвязаны, чтобы избежать ударов металла по камням или металлу. Рэмедж сказал Грейсону с глазу на глаз, что эти ребята были самой лучшей командой, с которой он когда-либо работал. Многие месяцы он готовил их к специальным операциям, проводимым малыми силами.
Не все из коммандос были верзандийцами. Одной из них, неузнаваемой в очках ночного видения, с выкрашенным черной краской лицом, была Сью Эллен Клейн, пилот истребителя, перешедшая в коммандос.
Грейсон увидел ее сидящей на валуне, когда она рассчитанными и точными движениями точила на камне нож.
– Что ты делаешь в этой компании? – спросил он.
– Я доброволец, капитан.– Голос ее был тих, но тверд.
У Грейсона почти не было возможности с ней поговорить со времени ее спасения несколько месяцев назад. Тогда ему показалось, что плен превратил ее, пусть даже на время, в совершенно опустошенного человека. Теперь он видел в ее глазах огонь, и это удивляло его.