Звезда Пандоры

Автор неизвестен

Паула взглянула на широкий настенный экран. На подробной карте Дарклейк-сити горело множество зеленых огоньков, обозначавших места строитель­ных работ, проводимых сорок лет назад.

— Не забудь учесть дорожное строительство по меньшей мере в течение двух месяцев после убийства. Я понимаю, это значительно увеличит область поисков, но именно многообразие этой деятельности делает ее наиболее удобной.

Он ничего не ответил, но его лицо помрачнело еще сильнее.

— Я закончила анализ отчетов, — сказала Паула. — И помогу тебе. Подели город надвое, и я займусь одной половиной.

— Хорошо. — Хоше выдал инструкции эл-дворецкому. —Что-нибудь удалось обнаружить в отчетах?

— Подтверждение

моей теории. Но это не та улика, которую можно было бы представить суду. Нужно искать еще.

— Хочешь сказать, нам необходимо найти тела?

— Трупы определенно помогли бы. Если уж мы установили, что это убийство, дополнительных улик хватит, чтобы вынести ему приговор. По крайней мере, я на это надеюсь.

Хоше снова обратился к карте города.

— Нашим криминалистам предстоит проделать колоссальную работу. Они прекрасно знают свое дело, но их не так уж много. Процесс затянется на не­сколько месяцев, а то и дольше.

— Расследование и так тянется уже сорок лет, они никуда не денутся. Теперь, когда мы установили круг поисков, я вызову бригаду из Управления, это уско­рит дело.

Мел Риз постучал в открытую дверь и вошел в кабинет. Паула взглянула на него с удивлением и нахмурилась. Прежде заместитель директора предпочитал обсуждать ее действия с глазу на глаз. Раз уж он решился прийти сюда, веро­ятно, случилось нечто важное. Да и выглядел он довольно взволнованным.

— Как продвигается дело? — спросил он.

— Как и вчера; у нас имеется подозреваемый, — осторожно ответила она.

— Рад это слышать. — Он пожал руку Хоше. — Я слышал о вас хорошие отзывы, детектив. Как полагаете, вы сможете самостоятельно закрыть это дело?

Хоше переглянулся с Паулой.

— Думаю, да.

— Сможет, — сказала Паула. — А что случилось?

— Мне кажется, вы и сами это знаете.

***

После вылета «Второго шанса» со сборочной платформы РИ потребовалось еще три минуты, чтобы разрушить последние барьеры на запасном выходе цен­тра управления переходом. Еще через двадцать минут Роб Танни согласился на безоговорочную капитуляцию, и отряд службы безопасности ККТ ворвался в помещение. Они пообещали только одно: Роб и его коллеги не будут уничто­жены на месте. В ходе операции два его спутника предпочли покончить жизнь самоубийством, прежде чем бойцы охраны проникли внутрь. При этом они уничтожили свои ячейки памяти.

Роба, в наручниках, ножных оковах и блокирующем нервную деятельность ошейнике, бесцеремонно выволокли из зала, и места за терминалами заняла новая бригада техников. Уже через два часа они закончили полную проверку аппаратуры и смогли снова открыть червоточину с переходом на корабль, оста­вавшийся на новой эллиптической орбите. К тому времени все, что осталось от комплекса, перешло под полный контроль сил безопасности ККТ. Окружающую местность блокировали и зачистили бойцы Управления Безопасности Содру­жества. Патрулирование периметра осуществлялось отрядом боевых аэроботов FTY897: современные черные эллипсоиды были оснащены мощным оружием, способным с одного выстрела поразить такие устаревшие модели, как «Мсти­тели Аламо».

Выживших рабочих со сборочной платформы переправили на поверхность планеты. Для определения состояния корабля и предотвращения разрушения оборудования в условиях вакуума были вызваны резервные команды. Сразу же началось сооружение новой платформы для достройки корабля.

Через пять часов после первого взрыва, возвестившего о начале атаки, Уилсон Кайм вышел из перехода, чтобы попасть в бурю восторженных аплодисментов и криков собравшегося персонала и в медвежьи объятия Найджела Шелдона. Центр связи с общественностью ККТ транслировал триумфальное возвращение

капитана на аудиторию, не уступавшую по численности зрителям, следившим за отражением атаки. Кайм дал с полдюжины интервью, поблагодарил всех участников обороны за самоотверженные действия, отпустил несколько шуток и не стал подробно останавливаться на предположениях о зачинщиках нападе­ния, заявив лишь, что это наверняка не выходцы с Пары Дайсона. После этого он заявил, что полон решимости довести миссию до конца, и в заключение по­обещал пожертвовать награду за работу в опасных условиях местному детскому благотворительному фонду. Полицейские Аншана проводили его машину до городской квартиры эскортом из восьми мотоциклистов.

Уилсон проснулся с улыбкой на лице. Он перевернулся на другой бок, и темные волосы Анны пощекотали ему нос. Она свернулась калачиком рядом с ним на гелевом матрасе, закрыв голову рукой, словно ребенок, прогоняющий страш­ные сны. В голове Уилсона пронеслась целая вереница приятных — и восхити­тельно грешных — воспоминаний. Он поцеловал Анну в плечо.

— Доброе утро.

Она медленно, по-кошачьи потянулась и сонно улыбнулась ему.

— На вашем лице чертовски самодовольная улыбка, мистер.

— Вот как? Интересно, что бы могло ее вызвать?

Обвившиеся вокруг нее руки вызвали довольное хихиканье. Одна рука скользнула по спине и остановилась над самыми ягодицами.

— Это?

Другая рука обхватила небольшую, красивой формы грудь, немилосердно терзая сосок.

— Или это?

Он поцеловал ее в шею и провел губами по рту, заглушая хихиканье.

— Нет, наверное, это.

Ее рука протиснулась между их телами и крепко сжала его мужское достоинство.

— Ой-ой!

— Скорее, это, — смеясь, сказала она.

— Ах, так?

Он стал щекотать ее ребра. Ее сопротивление положило начало шуточному поединку, а он, в свою очередь, привел к более тесному и интимному контакту.

В конце концов, оседлав его бедра, она победно усмехнулась.

— Да будет тебе известно: опасность творит с людьми самые невероятные вещи.

Он ничего не смог ей возразить. Всю прошлую ночь они боролись за свои жизни. Облегчение, испытанное после взлета «Второго шанса» над космопла­нами, вызвало у него дрожь (которую, к счастью, заметила только Анна). Все остальные на борту — довольно молодые люди — с восторгом восприняли свое спасение, хоть перспектива гибели никого из них сильно не испугала.

Прежде Уилсон и сам не осознавал, насколько силен в нем страх смерти, особенно сейчас. В нынешнем обществе его никто не смог бы понять, ведь по­нятия омоложения и оживления были впитаны ими с самого рождения. По­коления, пришедшие после 2050 года, знали, что смогут прожить добрую часть вечности, и они имели на это право. Он полагал, что этот страх возник еще в те времена, когда человек мог прожить только одну жизнь, а потом умирал. Для всех остальных возможность сохранить все воспоминания и загрузить их в ге­нетически идентичное тело оказалась могучей моральной опорой. Но он так и не смог себя убедить в том, что это будет продолжением его нынешнего су­ществования. Между тем, кто он есть сейчас, и будущим Каймом непременно возникнет разрыв. Копия, какой бы безупречной она ни была, все равно оста­нется копией, а не оригиналом. Люди преодолевали эту проблему, говоря себе, что просыпаются каждое утро и вспоминают о прошедшем дне, а пробуждение в новом теле — всего лишь расширенная версия ночного отключения сознания. Уилсону этого было мало. В его теле, в его нынешнем теле заключается его жизнь. И чем дольше он живет, тем прочнее становится эта связь. Три с лишним сотни лет жизни породили его нерушимое убеждение, которое ничем нельзя было сломить.