Звезда Парижа
Шрифт:
Он нашел дворецкого Семена Ильича, служившего еще при его родителях, высокого благообразного седеющего человека, который с неодобрением смотрел на разгром хозяйского имущества, учиняемый офицерами, и с усердием Сизифа руководил целым сонмом уборщиц, лакеев и горничных, ежедневно приводящих дом в порядок. Сейчас он занимался тем же самым, наблюдая, как три уборщицы отчищают пол в «муаровой» гостиной, а две горничные оттирают с обивки мебели следы от пролитого вина.
– Семен Ильич, через три дня приезжает дядя, князь Ксаверий. Приготовьте ему спальню рядом с моей и постарайтесь сделать так, чтобы никакие ненужные
– Конечно, ваше сиятельство, не извольте беспокоиться, все будет сделано, - пообещал дворецкий, и его благообразное лицо расцвело искренней улыбкой.
– Радость какая, давно его светлость не видели.
Александр, ожидавший именно такого ответа, улыбнулся, накинул шинель и поехал в полк.
Старый князь приехал со свойственной ему пунктуальностью через три дня. Александр обнял дядю, отметив, что тот практически не изменился, может быть, только лицо сильнее покрыли морщины, а волосы стали совсем седыми.
– Дядя, как я рад вас видеть, - Александр обнял князя Ксаверия и сообщил:
– Ваша спальня - рядом с моей, а обед ждет.
– Я тоже очень рад видеть тебя, мой мальчик. Ты всегда был похож на мать, а теперь, когда стал взрослым, ты - вылитая копия своего деда Игнатия, моего и твоей матушки отца. В нашем доме в Мариенбурге в Пруссии висит его большой портрет в твоем возрасте, ты очень похож на него. А сейчас, если ты не против, я бы хотел умыться с дороги и пообедать с тобой.
– Если получаса вам хватит, я могу прямо сейчас идти в столовую и подождать вас там, - предложил Александр.
– Отлично, я успею. Иди в столовую, - велел князь Ксаверий и открыл дверь своей комнаты.
Семен Ильич расстарался, и к приезду дорогого гостя все в доме сверкало, следы офицерских пирушек были уничтожены, мебель мягко светилась натертыми воском боками, ковры радовали глаз яркими чистыми красками, а безукоризненный порядок и вышколенная прислуга клали последние мазки на законченную картину добропорядочного столичного дворянского дома.
Александр прошел в малую столовую - небольшую уютную комнату с овальным столом, рассчитанным на шесть человек, со шкафами и поставцами розового дерева, уставленными фарфоровой посудой, привезенной его матушкой из Европы. Окна комнаты выходили на Неву. Граф подошел к окну и посмотрел на заснеженную реку в гранитных берегах. Зимняя ночь опускалась над столицей, за стеклами падал крупный снег. Александр задернул бархатные шторы цвета красного вина и подошел к камину, весело пылавшему за бронзовым кружевным экраном. Молодой человек подумал о том, как хорошо дома, когда ты только с близкими людьми. Нужно было заканчивать с разгульной жизнью, а для этого следовало уговорить дядю остаться жить здесь.
Князь Ксаверий вошел в столовую, и Александр с сожалением заметил, что походка дяди уже не такая легкая, как прежде - тот шел медленно и осторожно. За ним шествовал сияющий Семен Ильич. Господа сели за стол, и по приказу дворецкого слуги начали подавать блюда. Поняв по уклончивым ответам дяди на его вопросы, что серьезно им поговорить в присутствии слуг не удастся, граф повел общий разговор о соседях по имению и старых знакомых. Только в кабинете Александра, устроившись у камина с бокалом красного вина в руке, дядя
– Саша, я уже очень не молод и совсем не здоров. Ты знаешь, что мой старший брат умер, но я тебе не говорил, что все наши владения в Пруссии и титул отошли ко мне, а потом перейдут к тебе, я подтвердил твои права на мой титул и у государя, и у короля Пруссии. Это большие владения, да еще наследство, полученное тобой. Моих сил рачительно управлять всем этим уже не хватает. Ты должен забрать дела в свои руки. Прошу тебя, выйди в отставку и начинай заниматься имениями. Ты теперь наследник трех титулов, поэтому должен жениться и завести детей. Если у тебя будет три сына, то можешь поступить так же, как мой отец, и разделить титулы на троих.
– Боже, дядя, это так несвоевременно, я служу, все говорят о скорой войне с французами, как я могу бросить своих товарищей в трудную минуту, - возразил Александр.
– Тем более, ты в ответе перед семьей, если ты погибнешь на войне, два рода угаснут, а имения отойдут в казну, - не сдавался дядя, печально глядя на молодого человека.
– Но вы пока отлично справлялись, - слабо отбивался Александр, поняв, что попал в ловушку, из которой ему уже не выбраться.
– Я болен, ноги почти не ходят, и неизвестно, сколько я еще проживу. Я еще хотел увидеть хотя бы первого твоего ребенка.
– Старый князь тихо, но верно подталкивал племянника к нужному решению, наконец, он пожаловался:
– В этом году я не смог объехать поместья, здоровье не позволило. Боюсь, что еще пару лет такого управления, и ты останешься нищим. Не хочешь выходить в отставку, возьми отпуск по семейным обстоятельствам и поезжай в имения. Я расскажу тебе, что нужно проверять и куда смотреть, чтобы выявить истинное положение вещей. Откладывать это мы больше не можем.
Александр понял, что дядя не отступит. Он посмотрел на усталое лицо своего единственного родственника и сдался. Написав рапорт об отпуске по семейным обстоятельствам и завершив свои дела в столице, сразу после наступления нового 1812 года граф уехал в поездку по имениям, взяв с дяди слово, что тот не покинет Санкт-Петербург до его возвращения.
План его был простым: сначала посетить два тверских имения, а потом ехать в Киев. Сильных морозов не было, и путешествие оказалось приятным. Пять дней спустя граф поднялся на крыльцо красивого двухэтажного барского дома с четырьмя колоннами и широким балконом по фасаду в своем имении Вороново. Сюда он приезжал с отцом совсем маленьким мальчиком, тогда ему было лет шесть, и было это летом. У него в памяти остались поля, засеянные рожью и овсом, густые леса и быстрая речка, где они с отцом вместе купались. Второе имение Власовка находилось в тридцати верстах от этого.
Управляющий Никон Иванович, пожилой человек с окладистой седой бородой в длинном черном сюртуке, много лет проработавший с князем Ксаверием, встретил графа на крыльце и провел в дом. Небольшой, но очень симпатичный, типичный для этой губернии помещичий дом, обставленный добротной мебелью, привезенной лет тридцать назад из столицы, содержался в чистоте и порядке. Спальня, приготовленная для Александра, была большой и уютной с бархатными портьерами, стеганными пуховыми одеялами на широкой кровати и с великолепным видом на реку и лес, открывающимся с балкона.