Звезда Парижа

Романова Татьяна Геннадьевна

Кортеж добирался до столицы двадцать пять дней, и когда граф прибыл в казармы своего полка, он выяснил, что кавалергарды уже выступили к Москве на соединение с основными силами армии. Александр побыл дома с дядюшкой всего два дня. Он опасался, что французы могли уже занять их имения в Лифляндии, и взял с князя Ксаверия слово, что тот будет дожидаться возвращения племянника в столице. После этого молодой человек выехал из Санкт-Петербурга догонять свой полк.

Пробиваясь по запруженным беженцами дорогам и потеряв уйму времени, он подъехал к Москве только второго сентября, когда захваченный французами город уже горел. Узнав, что русские войска отступают по Рязанской дороге, Александр по проселкам

объехал Москву и, наконец, нашел части отступающей армии. Еще два дня у него ушло на то, чтобы разыскать свой полк. Наконец, вечером при свете костра он увидел на биваке знакомые мундиры. Печальные новости сообщили ему оставшиеся в живых товарищи. Командир полка, которого все они так любили, был убит в начале сражения под Бородино. Несмотря на это кавалергарды отчаянно сражались в этой великой битве. Половина офицеров и солдат была убита, множество ранено. Остатки полка теперь отводились на квартиры для переформирования. Александр чувствовал себя предателем, он рвался сражаться. Его товарищ по эскадрону барон Иван Миних принес известие, что генерал Милорадович собирает из разрозненных частей и свежих полков новый боевой кулак. Эти новые части должны были закрыть направления на Калугу и Тулу. Миних предложил попроситься в эти новые формирования. Командира полка у кавалергардов больше не было, поэтому командир соседнего эскадрона, как старший по званию, отпустил молодых офицеров. Они выехали на сборный пункт Милорадовича и к вечеру были там.

Известный своей храбростью, граничащей с безрассудством, генерал Милорадович был любимцем армии. Чести служить под его началом сейчас добивались все молодые офицеры, но видно кавалергардов вела сама судьба: Милорадович взял их обоих себе в адъютанты. Месяц спустя, вместе со своим отчаянным командиром, оба кавалергарда уже бились с французами в бою под Тарутино, где русские войска разгромили полки маршала Мюрата и погнали их обратно к сожженной Москве. И вот теперь штаб Милорадовича разместился в маленькой деревеньке Величково под Малоярославцем, городом, где главнокомандующий русской армией фельдмаршал Кутузов готовился дать большое сражение основным силам французов, чтобы не пустить их в нетронутые войной российские области.

Зная о предстоящем бое, Александр стоял, глядя на бесчувственную, избитую девушку, и не знал, что ему теперь делать. Он взял с русской печки лоскутное одеяло, накинул на обнаженное тело и решил дождаться доктора. Одно было ясно: оставить женщину в беде он не мог.

Глава 3

За дверью избы раздались шаги, кто-то несколько раз сильно потопал ногами, отряхивая снег, и дверь отворилась. В комнату вошел полковой доктор Власов, веселый собутыльник и друг Александра. Граф, пропустив его в избу, встал в дверях и загородил проход перед Кузьмой, шедшим вслед за доктором. Он поблагодарил драгуна и отправил его отдыхать, а затем повернулся к приятелю.

–  Миша, я в такой переплет попал, что только ты можешь мне помочь!
– воскликнул граф и умоляюще посмотрел на доктора.

Михаил Власов, круглолицый русоволосый великан, служил полковым врачом уже семь лет. Получив диплом врача в Германии, он вернулся в Россию и решил пойти служить в армию. Немецкий диплом открыл ему дорогу на службу в гвардейских полках, и с тех пор он кочевал с гвардией с войны на войну и никогда не сидел без дела. Под Бородино он оперировал двое суток, а потом, отправив всех своих раненых в тыл, попросился в авангард. Так он оказался у генерала Милорадовича. За месяц общей службы он сдружился с обоими адъютантами командующего, и сейчас Александр очень надеялся на поддержку Власова.

–  Я нашел на окраине села избитого паренька,

потерявшего сознание, привез его сюда, а когда раздел, то увидел, что это девушка. Помоги, посмотри, что с ней, - объяснил молодой человек и показал на лавку.

–  Ну, ты даешь, ведь если ребята узнают, тебе проходу не будет, остротами изведут.

Доктор подошел к девушке, приподнял одеяло и ужаснулся:

–  Боже мой, какой изверг сделал это с ней! Она от чего угодно могла потерять сознание, может быть, есть разрывы внутренних органов, тогда смерть - вопрос времени.

–  Она ехала на коне и потеряла сознание, держась за гриву, - сообщил Александр. Он попытался вспомнить что-нибудь, что поможет доктору воссоздать картину происшедшего.
– Синяки мне кажутся не свежими, по-моему, они уже посветлели, и болячки уже подсохли.

–  Ты прав, если бы были разрывы внутренних органов, она бы уже умерла. Давай, осмотрю ее. Дверь закрой на засов, - велел доктор, снял шинель и открыл свой саквояж.

Смастерив засов из черенка метлы, стоящей у двери, Александр вернулся к другу. Тот положил ладонь на лоб девушки.

–  Да она горит вся, у нее одежда промокла насквозь, скорее всего, это переохлаждение. Сейчас я ее послушаю.

Власов взял трубку и начал прослушивать грудь девушки, потом, велев Александру взять ее за плечи и перевернуть, долго прослушивал спину.

–  Хрипов я пока не слышу, но похоже на воспаление легких. В самом начале, в острой фазе оно так же проходит. Лекарство для нее сейчас только одно - тепло, и нужно снимать жар, обтирать ее водкой, чтобы сердце выдержало. Но она молодая, сердце должно быть сильным. А сейчас давай посмотрим кости.

Доктор с помощью Александра полностью раздел девушку и начал прощупывать кости, потом поднял веки и осмотрел зубы.

–  При таком ужасном избиении ей сильно повезло: кости целы, глаза целы, даже ни один зуб не выбит. Так что, если она переживет горячку - все будет хорошо. Одного я не пойму, что ты собираешься с ней делать?
– спросил доктор и сочувственно посмотрел на друга.
– Я завтра утром уезжаю в ставку, будем решать, где госпиталь развертывать, сам понимаешь - сражение на носу, и сюда я больше не вернусь. Все считают, что до боя - самое большее - три-четыре дня.

–  Но не могу же я выбросить ее на улицу!
– возразил Александр, - отправить ее к родным я тоже не могу, они мне не известны.

–  А при ней были какие-нибудь бумаги?

–  Да! При ней был кожаный мешок с бумагами, - вспомнил Александр и, взяв со стола кожаный мешок, прошнурованный по краю шелковым шнурком, открыл его.

Внутри лежали кошелек, набитый золотыми червонцами, сапфировые серьги изумительной красоты и два конверта: на одном не было никаких надписей, а другой был адресован графине Савранской, проживающей в столице в собственном доме на Литейном проспекте.

–  Под ней был замечательный конь, вот кошелек, полный золота, серьги стоят целое состояние, она везет письмо к знатной даме - значит, девушка сама не из простых, - заключил Александр и посмотрел на обезображенное лицо своей гостьи.
– Одно непонятно, как же ее могли так изуродовать?

–  Пока она не придет в сознание, мы ничего не узнаем, - подытожил доктор, убирая трубку обратно в саквояж.
– Но она может умереть, так и не придя в сознание. Единственное, что я сейчас могу тебе посоветовать: оттяни уголок рта и по ложке влей ей немного водки, чтобы перебороть простуду. Клади ей на голову холодный компресс, а тело обтирай той же водкой. Ну, думаю, водка у тебя есть, а если нет - сходи к соседям. Держи ее на лежанке, а печь хорошо топи. Если за три дня она не придет в сознание, отправишь ее в Калугу, а там сдашь монахиням, может быть, они ее и выходят.