Звезда победы
Шрифт:
— Американское командование настаивает на выдаче Штейнгартена, — быстро произнес переводчик. — Штейнгартен есть преступник и должен быть в тюрьме.
Лухманцев с тревогой смотрел на лейтенанта.
— Профессор Штейнгартен, — медленно
— Он нарушил американские законы.
— Разве законы Америки действуют и в Австрии?
— Эта страна под опекой Америки, — сердито сказал переводчик.
— Я веду переговоры не с вами, а с майором, — резко заметил Шакурский. — И будьте добры, скажите майору, что законы моей страны, которую я представляю, осуждают всякие действия против антифашистов, наоборот, — охраняют людей, которые любыми доступными им средствами боролись с фашизмом. И мне стыдно за американский военный суд, который мог бросить Штейнгартена, как при нацистах, в тюрьму. Может быть это грубо, но это так.
Переводчик перевел, и Вульф деревянно рассмеялся. Он похлопал Шакурского по плечу и что-то сказал переводчику.
— Он просит передать, — сказал переводчик. — Это политика. Его она не интересует. Преступник, нарушивший американские законы, должен быть возвращен в тюрьму. Майор и вы — солдаты. Оба вы выполняете свой солдатский долг. Майор уверен, что вы выполните свой солдатский
— Да, я выполню его, — произнес Шакурский. Он начинал сердиться. — Мой воинский долг приказывает мне отказать в выдаче профессора Штейнгартена. Ни майор, ни я не имеем права судить австрийцев. У них есть свой суд. Он разберется в деле Штейнгартена.
Переводчик и майор посовещались.
— Ваше последнее слово? — спросил переводчик.
Каменное лицо майора Вульф было неподвижно. Казалось, что весь ход переговоров его мало интересует.
— Последнее.
Переводчик и майор опять обменялись несколькими словами.
— До свиданья! — переводчик надел шляпу.
Шакурский ничего не ответил.
Майор, выкинув языком сигарету изо рта, не прощаясь, пошел к виллису и, опять согнувшись, как нож, влез в кабину и втянул ноги. Припрыгивая, перебежал лужи переводчик, вскочил в машину и захлопнул дверцу.
На полном газу машина круто развернулась у дома заставы и стремительно помчалась по дороге, разметывая лужи.
Лухманцев облегченно вздохнул.
Он взглянул на небо. Над Австрийскими Альпами все еще шел дождь. Темные тучи закрывали горизонты. Этот дождь мог продолжаться неделю-две. Но в любой день могли рассеяться тучи, и тогда с вершин гор откроются далекие цветущие долины альпийских предгорий.