Звезда полынь

Астраханцев Александр

Вячеслав. Да кому какое дело!.. Я, мама, все равно найду честного следователя, честного судью, я добьюсь...

Валентина Васильевна (перебивая его). Слава, милый, что ты мелешь, какой сумбур в твоей голове! Где ты кого найдешь?

Вячеслав. Вместо того, чтоб упекать меня в дурдом - помоги! Если я никого не найду, я просто убью этих гадов - я, мама, не смогу жить с этим оскорблением, оно горит на мне!

Валентина Васильевна. Знаю, сынок, какой ты несдержанный и какими фантазиями набита твоя голова. Но как ты не поймешь, что кончится тем,

что тебя посадят и там просто сломают!

Вячеслав (ядовито). А психушка - не сломает?

Валентина Васильевна. Тебя подержат там, и дело с концом: все забудется. Но, по крайней мере, ты будешь рядом, я тебя смогу навещать - из двух зол надо выбрать меньшее. (Голос ее срывается. Она достает из сумки носовой платок и вытирает глаза). Ты такой стал злой, взвинченный. Тебе в самом деле надо подлечить нервы. Нельзя быть таким недоверчивым. Если врачам не верить - то кому еще? Должно же в нас оставаться хоть маленькое святое место?

Вячеслав (усмехается). Ну, ты уморишь! Нашла святое место!

Валентина Васильевна. У тебя на все отговорки! А вот папа тоже считает, что тебе надо подлечить нервы.

Вячеслав. Ну так вы же все заодно! Как тебе доказать?.. Вот чувствую: нельзя туда, - а ты, взрослый человек, старенькая уже - а не понимаешь!

Валентина Васильевна (удрученно).
– Старенькая-! Спасибо, сын, утешил.

Вячеслав (покаянно). Извини, мам, сорвалось!

Валентина Васильевна. Да чего уж... Я тебя умоляю: надо решаться, Славик! (Она снова вытирает глаза платком). Я боюсь за тебя!

Пауза

Вячеслав (вздыхает). Вечно ты из меня веревки вьешь. Знаешь, что я не могу твоих слез видеть. Пойдем.

Они встают и уходят в левую сторону.

Сцена 4

На левой половине сцены, впритык к средней перегородке - 3 больничных койки; между ними - 2 тумбочки; на той, что ближе к зрительному залу пластмассовый стакан. 1 больной, средних лет крепкий мужчина, заложив руки за спину и сосредоточенно о чем-то думая, ходит взад-вперед вдоль левой боковой стены; остановится, пробормочет что-то, погрозит кому-то пальцем и снова продолжает ходить. 2 больной, пожилой и щуплый, сидит на средней койке лицом к зрительному залу, подперев кулаком подбородок и неподвижно глядя перед собою.

В дверь входит санитар в сером халате с засученными по локоть рукавами; подмышкой у него - постельное белье. Следом за ним входит Вячеслав в пижаме и шлепанцах; в руке у него - книга.

Вячеслав (больным). Здравствуйте.

Санитар (кивает на больных). Ты - им, что ли? Они в отключке.

2 больной остается неподвижен; 1 больной резко останавливается перед Вячеславом; тот невольно отшатывается.

1 больной (запальчиво). Здравия желаю! Ты понимаешь: генерал-майор библиотечной службы подходит ко мне и говорит: ты брал книги? А зачем они мне? Я сам полковник! Я ей говорю - она у меня в библиотеке работает: ах ты, сука, ты с кем спуталась? Я ж тебя поймаю, ты у меня еще попляшешь! Задушу, падлу! Я сам полковник, понял?

Санитар (спокойно,

отстраняя с дороги 1 больного). Вольно, товарищ полковник, занимайтесь своим делом.

1 больной поворачивается и продолжает ходить с видом исполнившего свой долг человека.

Вячеслав (Санитару, кивая на 1 больного). Он что, в самом деле полковник?

Санитар. Да кой полковник! Прапор, Афганом долбанутый. Хочет, между прочим, генералом стать. Да стал бы, если б сюда не загремел - мужик, видать, хваткий был. Но если с ним по-хорошему: -товарищ полковник-, - он как шелковый. А вот этот вот (кивает на 2 больного), Пушкин сраный - тихий, но упрямый, как козел: нервы нам мотает... Вот, земляк, твоя койка. (Бросает на ближайшую к зрительному залу койку постельное белье). Сам застелешь?

Вячеслав. Да, спасибо. (Подходит к койке, начинает застилать постель. Кивает на соседа, 2 больного). А почему он - Пушкин?

Санитар (усмехается). Стихи пишет! Если б мы их по нужде не использовали, томов бы десять набралось... Как звать-то?

Вячеслав. Меня? Вячеслав.

Санитар. Слава, значит? Ну-ну. Меня - Толяном, если что. Медбратана нашего - Серегой... Ты, я смотрю, вроде, ничего, в норме. Глаз у меня на придурков наметанный. Косишь под психического?

Вячеслав. Да нет. На экспертизу направили.

Санитар. На дно ложишься? Ясненько. От военкомата? Или от ментовки?

Вячеслав. От ментовки.

Санитар. Чего не поделили?

Вячеслав. На тротуаре не разошлись, узким показался.

Санитар. Свой, значит, земеля.

Вячеслав вдруг внимательно всматривается в Санитара.

Санитар (с беспокойством). Ты чего?

Вячеслав. Показалось... На мента похож, который меня бил.

Санитар. Крестись, если кажется... Вообще-то у меня там есть братан сродный... Закурить нет?

Вячеслав. Пока нет. Не научился.

Санитар. Ясно. Здоровеньким помрешь. Ну, отдыхай. Завтра, наверное, уже на работу, конверты клеить.

Санитар уходит

Вячеслав (вслед ему). Конверты так конверты, нам один черт. (Закончив застилать постель, кладет под подушку книгу, садится на койку. Рассматривает соседа, 2 больного, легонько трогает его за плечо). Извините, пожалуйста, как вас зовут? (Поскольку 2 больной продолжает оставаться неподвижным. Вячеслав трясет его за плечо сильнее). Извините, как вас зовут?

2 больной (встрепенувшись, глухим голосом). Зачем? Не все ли равно?

Вячеслав (чувствуя себя неловко). Да просто, по-соседски... Познакомиться хотелось... Вы в самом деле стихи пишете?

2 больной. Какие стихи, помилуйте! Писал, да, в свое время.

Вячеслав. Почитайте, а?

2 больной. Пожалуйста. Из того, что помню. Сейчас... (Напряженно вспоминает). Извините, давно не читал... Вот! (Читает тихо).

Дорога жжет подошвы За отраженьями - реки От запахов - к радугам В сны птенцов и звездные вихри От первого крика до высохшего русла Тут на Земле Пока не остынет Солнце Мне идти и плакать О дальней дали.