Звезда Серафима Саровского… Звезда любви…
Шрифт:
Он вернулся мыслями в те, необычайно теплые для той поры года денёчки, когда он, двадцативосьмилетний студент из Варшавы, прибыл в город Могилев погостить к своему лучшему другу Станиславу Войцеховскому, которому, по воле судьбы, и суждено было свести его с Анной Козловской, с его будущей женой. Это было давно… Это было 30 августа 1915 года… Дата, с которой начался отсчёт их ярко вспыхнувшей, великой любви.
II. Приезд Михаила Богдана в Могилев к его другу Станиславу-Аугустасу Войцеховскому
Итак…. листки
А пока, в данном 1915 году, о котором сейчас идёт речь, война только набирала свои смертельные обороты, принося с фронтов горестные сводки о провалах российских войск, плохо подготовленных к этой войне. Тысячи полуголодных, плохо экипированных, лишённых военной техники, оружия и боеприпасов солдат и офицеров, призванных на фронт, продолжали гибнуть за Россию и царя-батюшку в кровавых окопах этой Империалистической войны…
В это самое время из фронтовой полосы потянулись в Россию через Могилевскую губернию тысячи беженцев. В Могилеве первыми ласточками войны стали беженцы из Ковно (теперь Каунас). Это были евреи, выселенные в трёхдневный срок из крепости в город Могилев по приказу коменданта крепости, как элемент малонадежный и опасный. Возражать евреям не рекомендовалось, а рекомендовалось ехать в Могилев и оставаться там до конца войны. Незамедлительно собрав свои пожитки, они направились туда, куда им было приказано. Благополучно добравшись до Могилева, они, совершенно неожиданно для его жителей, наводнили город своими многочисленными повозками, наполненными домашним скарбом, пуховиками и подушками, из которых выглядывали испуганные лица стариков, старух и детей. Прямо-таки невиданное зрелище!.. Прохожие останавливались и с удивлением смотрели на всю эту бесконечную процессию, которая запрудила собой всю улицу от вокзала до Собора. Евреи же, решив, что добрались-таки до места назначения, начали потихоньку останавливать свои повозки и, пугливо озираясь по сторонам, слезать с телег…
Но, увы, в Могилеве их никто не ждал!.. О присутствии в Ставке столь опасных беженцев не было и речи! Как только все эти измученные долгим переездом люди приехали к месту назначения, в Могилев, им тут же было приказано в 24 часа покинуть город и ехать куда угодно, хоть в Тамбов… хоть в Пензу… хоть в Саратов… хоть к черту на рога, но только подальше от Могилева… подальше от Ставки!
Тут… нервы этих людей не выдержали, и они начали устраивать истерики, вздымая к небесам руки, но их некому было слушать. И уже утром от их присутствия в Могилеве не осталось и следа…
Неудивительно, что продолжительный переезд из Ковно до Могилева поглотил все средства этих несчастных людей, и одному Богу дано было знать, что их ждало в дальнейшей дороге, ведь в стране царила неразбериха, в городах и весях России люди пухли от голода, кругом царили грабежи и убийства…
Но были в Империи и другие, не тронутые войной города, словно все ещё живущие в благословенном 1913 году. К таким городам можно было смело отнести и город Могилев, который хоть и всколыхнулся, как и вся Россия, от объявленной войны, но на значительное изменение привычного для него уклада жизни это никак не повлияло. Всё так же, как и перед войной, работали учебные заведения, магазины, рестораны, кофейни…
А еще, как и прежде, люди влюблялись, женились, разводились, рожали детей… Всё с тем же азартом перемывали друг другу кости, обсуждали последние веяния моды… Всё, как и прежде! Всё!.. Но… с одной лишь оговоркой – в те дни в душах людей, помимо интересов к своей и чужой личной жизни, помимо размышлений о смысле бытия да о хлебе насущном, множились страхи, связанные с тревожными военными сводками, поступающими с фронтов жесточайшей войны.
Вот именно в этом тревожном 1915 военном году, в конце его уходящего лета, а конкретно, в день 29 августа, молодой поляк Михаил Богдан и приехал в военную столицу Российской Империи – в город Могилев погостить у своего близкого друга Станислава-Аугустаса Войцеховского.
Дружба двух приятелей – Михаила Богдана и Станислава Войцеховского – уходила корнями в их раннее детство. Уже с тех самых пор они были не просто друзьями, они ощущали себя – братьями!..
Двадцативосьмилетний Станислав Адамович Войцеховский работал управляющим в одном из приватных банков Могилева, был богат и водил знакомства с завидными невестами из благородных семейств их города. По жилам Станислава Войцеховского текла голубая кровь знатных польских, литовских и немецких родов. А фамилия его отца, которую он носил, принадлежала к древнепольскому дворянскому роду Войцеховских. Еще в 1815 году, когда центральная Польша вошла в состав Российской Империи, император Александр I предоставил польской шляхте права русского дворянства, и предки Станислава переехали на постоянное местожительство в Санкт-Петербург, где сначала и родился его дед, Ян Войцеховский, а впоследствии и его отец, Адам Янович Войцеховский.
Будучи еще молодым человеком, Адам Войцеховский, в будущем отец Станислава, переехал из Санкт-Петербурга на постоянное место жительства в Варшаву, где оставалось проживать много его родственников и по линии отца, и по линии его матери. Там он получил хорошее образование, а позже очень удачно женился на дочери важного чиновника из влиятельного семейства Ландсбергисов, корни которого имели литовское происхождение. Семейство Ландсбергисов являлось носителями баронского титула, получив его от предков, титулованных дворян в нескольких поколениях. Представители семейства Ландсбергисов, по большей своей части, являлись банковскими служащими.
Сам же Станислав, сын Адама Войцеховского, родился в Варшаве в апреле 1887 года, однако все своё детство провел в Гродненской губернии, в одном из имений своего деда, барона Генриха-Гедеминаса Ландсбергиса, отца своей матери.
Дедушка и внук души не чаяли друг в друге, поэтому Станек, как звали малыша дома, практически не покидал деда и даже разъезжал с ним по всевозможным делам, куда дед брал его с чрезвычайным удовольствием.
С самых ранних лет маленький Станек, пухленький, златокудрый малыш с кукольными чертами лица, привык, чтобы им всегда и все восхищались…
«Ух, какой славный барчонок!..» – слышал он в свой адрес восторженные возгласы со стороны простых людей…
«Ох, какой неземной красоты ребенок! Словно Царица Небесная упустила из рук свое дитя, а его подхватили на руки земляне!..» – с упоением восторгались господа.
Первое своё образование Станек получал непосредственно в доме деда, который для этой цели нанял для своего беззаветно любимого внука гувернера-француза и лучших учителей, призванных дать мальчику знания, необходимые благовоспитанному человеку.