Звезда Судьбы
Шрифт:
Взглянув на Тха-Бнара, атлант внезапно осознал, что тот совершенно безумен. Казалось, он не слышит и не видит ничего, что происходит вокруг, либо не считает нужным обращать на это внимания. Он восседал на алтаре и взирал на собравшихся вокруг людей, словно это были подданные, явившиеся на поклон к своему владыке.
— Я свободен! — внезапно завопил он и разразился пронзительным хохотом. — Свободен! — внезапно гнев исказил его лицо, и он рявкнул:
— Вы не можете убить меня! Я свободен! Меня нельзя уничтожить,
Он широко взмахнул рукой. Кулл невольно напрягся, ожидая взрыва смертоносной магии, но длань колдуна даже не всколыхнула воздух. Однако же, люди, лежавшие на полу, эти несчастные жертвы с полупрозрачной блестящей кожей, неожиданно застонали в один голос.
Атлант содрогнулся. Да, Тха-Бнар был безумен; и к тому же омерзителен на вид, — грязный, в зловонных одеждах, которые, похоже, не менял уже много лет. Раздвоенная борода была засаленной и спутанной, зубы — желтые и гнилые; от кожи исходило странное мертвенное сияние. На пальцах виднелись темные потеки засохшей крови и такие же пятна были у него вокруг носа и глаз.
— Свободен! — прокудахтал он, по-птичьи вертя головой во все стороны. — Свободен, свободен, свободен — во веки веков!
Жрец в синем балахоне обернулся к атланту.
— У нас осталось совсем немного времени, — промолвил он. — Отдай мне пепел Одрата.
Потрясенный всем этим омерзительным зрелищем, Кулл без единого слова вновь снял с пояса кожаный мешочек и протянул его магу.
Тот развязал тесемки, заглянул внутрь, шепотом произнес какую-то молитву, а затем передал мешочек по кругу своим собратьям.
Поочередно кивая, те повторили молитву.
Затем старший колдун затянул какое-то песнопение, которое тут же подхватили остальные жрецы, и начал медленно обходить по кругу каменный алтарь и полупрозрачные тела, с каждым шагом роняя на пол тоненькую струйку пепла. Заметив, что происходит, Тха-Бнар взбеленился и принялся истошно вопить, но, похоже, он был слишком слаб или болен, чтобы даже сползти со своего престола. Остальные маги также подошли к алтарю и встали прямо за линией, начертанной пеплом.
Когда круг замкнулся, он начал светиться, и Тха-Бнар взвыл нечеловеческим голосом, побелевшими пальцами цепляясь за железный обелиск. На губах его выступила пена. Он бормотал нечто нечленораздельное… Изумленный, потрясенный, Кулл наблюдал затем, как сплетается колдовская паутина. Тха-Бнар оказался пленен магией праха Одрата и отчаянной решимостью взбунтовавшихся жрецов, и теперь ему ничего не оставалось, кроме как визжать и завывать в яростном отчаянии… покуда смерть, наконец, не забрала его.
Он умирал медленно и страшно.
Мерцающая кожа вздулась огромными волдырями, которые принялись взрываться, извергая потоки крови, имевшей странный цвет и отвратительный запах. На глазах
— Я свободен, свободен! — завывал он. — Владыка вечности!
Зловонный дым вырвался у него изо рта; голос больше не напоминал человеческий. Пение жрецов делалось все громче и громче, переходя в визг и вой по мере того, как фигура Тха-Бнара окончательно лишалась человеческих очертаний.
— Свободен! — это прозвучало не громче хриплого шепота.
Наконец, от Тха-Бнара осталась лишь лужица слизи на поверхности алтаря, которая, пузырясь, медленно перетекла через край и закапала на каменные плиты пола. Несчастные, замученные
жертвы у подножия алтаря в последний раз содрогнулись и, закатив незрячие глаза, умерли один за другим, радуясь милосердному освобождению.
Перепуганные наемники в проходе начали тесниться, отступая обратно в коридор. Зрелище гибели Тха-Бнара внушило им такой ужас, что они больше ничего не желали видеть. К тому же в этом храме явно не было никакого золота…
По крайней мере, они знали наверняка, что главный колдун мертв, а добычу можно поискать и в другом месте… Обернувшись к Куллу, Сойан-Тан напряженным голосом прошептал:
— Нам лучше уйти отсюда…
Однако, Кулл не сводил мрачного взгляда с железного обелиска.
— Сойан-Тан, что там такое?
— Нет, нет, Кулл… Некоторые тайны лучше оставить неразгаданными. Уйдем отсюда, пока весь этот зиккурат не…
— Что это за обелиск, Сойан-Тан? Это?..
— Кулл! — он с неожиданной силой ухватил атланта за руку, чтобы привлечь его внимание и заставить взглянуть себе в глаза. — Это звезда, звезда… и у нас нет над ней никакой власти!..
— Эта штука несет в себе зло! Это она убила…
Внезапно обелиск содрогнулся. Кулл прищурился. Неужто все это почудилось ему?
Но маги, окружавшие алтарь, внезапно попятились и, впервые за все время, их песнопения прервались.
Метнувшись вперед, Сойан-Тан схватил с пола мешочек, где хранился пепел Одрата. Он был еще не совсем пуст. Старый маг торопливо вернулся к атланту, привязывая мешочек к себе на пояс.
— Это еще может нам пригодиться. Поторопись! Нам пора!
— Нет! — рявкнул Кулл. — Сперва эта тварь должна умереть!
Оглянувшись, он обнаружил, что наемники почти все разбежались, если не считать горстки самых преданных воинов.
Заметив его мрачный вопросительный взгляд, один из солдат отозвался:
— Они испугались.
— Они хотят найти добычу, которую ты нам обещал, — заявил другой. — Проклятье Валки на их головы!
Сойан-Тан также обернулся к наемникам и, вновь схватив Кулла за руку, закричал им:
— Убирайтесь прочь! Бегите отсюда, иначе вас ждет участь, худшая, чем та, что постигла Тха-Бнара!