Звезда творения
Шрифт:
Человек нашел меня спустя довольно долгое время после того, как я потерял своих прежних слуг. Он тоже боялся, но не так, как в свое время боялся этого подземелья Тихон. Человек пришел один, с собой у него был заплечный мешок — должно быть, с водой и провизией — и яркий фонарь с горящим в нем магическим огнем.
Точнее, это я вначале принял огонь за магический, потому что весь мой опыт говорил мне, что иначе получить такое чистое и ровное пламя невозможно. Но, когда человек подошел ближе, я почувствовал, что магии в нем не больше, чем в любом другом здешнем обитателе, от крота до орла. И в фонаре
Человек шел, освещая узким желтоватым лучом стены штрека, и поминутно озирался. Но не со страхом — скорее, с опаской. Похоже, он что-то искал. Я не сразу догадался, что ищет он меня…
Он дошел до небольшого подземного зала прямо подо мной. Остановился, крутя головой по сторонам. Тут-то я и втащил его к себе. И с ужасом понял, что почти разучился разговаривать. Мыслеречь не подчинялась мне. Вернее, пришлось сделать значительное усилие, чтобы заговорить.
Посетитель мой тем временем оглядывался.
— Да, — пробормотал он себе под нос, — все так, как я слышал.
— Кто ты? — спросил я, наконец справившись с мыслями. — И что привело тебя ко мне?
Кланяться он даже и не подумал. Нет, нравы у людей совершенно точно испортились…
— Приветствую тебя, — осторожно произнес незнакомец. — Я не знаю ни кто ты, ни где мы сейчас находимся. Привело меня сюда любопытство. Когда-то давно я слышал от своего отца, а тот — от своего отца, а тот — от своего, что где-то в Шайтановой пади спрятано сокровище, но найти его можно, только поговорив с подземным духом. Мой прадед погиб довольно молодым и подробностей не оставил. А дед и отец не верили в подземных духов…
— А ты веришь? — забавляясь, спросил я.
— Тоже не верю, — признался посетитель. — Однако я думаю, что ты не дух, а нечто иное. Может, инопланетянин, который когда-то потерпел катастрофу на Земле. Я такое кино смотрел… Может, ты древний маг. Хотя в магов я тоже не верю…
— Зря, — заметил я. — Потому что я и есть древний маг. Скажи, как звали твоего прадеда, который рассказывал о сокровищах?
Я был уверен, что он скажет «Тихон». И не ошибся.
— Его звали Тихон Игнатьевич, — ответил посетитель. — Тихон Осинцев. Ему сорока не было, когда его застрелили во время Гражданской. Моему деду тогда исполнилось лет восемь.
Да уж… теперь понятно, почему они так долго не приходили. Рассказы, услышанные в детстве, неизбежно кажутся сказками. Вот сыновья и внуки Тихона и не верили в подземного духа, пока не родился потомок столь далекий, что решил подвергнуть проверке семейную легенду.
— Что ж, — я чувствовал, как этот визит побуждает меня к жизни. — Я действительно знал твоего прадеда. Он служил мне. За это я платил ему сокровищами. Так что все правда…
Он с улыбкой покачал головой:
— А звучит как ложь. Здесь ведь нет сокровищ…
Однако! Похоже, за прошедшие годы нравы испортились куда сильнее, чем я предполагал. Где страх? Где благоговение перед неведомым? Где уважение к существу, явно стоящему выше?
Воздействовать на людей будет сложнее. Впрочем, универсальная отмычка человеческих сердец —
— Ты ошибаешься, — высокомерно ответил я. — Просто тебе не дано увидеть все…
С тех пор начались наши встречи с Павлом. Вначале редкие, осторожные. Потом Павел увлекся и стал приходить все чаще. Я использовал для него ту же схему влияния, что и для Порфирия, — мы пили и разговаривали обо всем. Но с Павлом я никогда не позволял себе того доверительного тона, какой существовал между мной и странным художником. Этот человек не отличался какими-либо выдающимися способностями, а потому сразу должен был почувствовать, кто из нас главнее.
Он много рассказывал о своем мире. Оказалось, что с той поры, когда жил его прадед, мир изменился очень сильно. Это было странно. Мир не должен был развиваться столь стремительно. По крайней мере, я не помнил, чтобы миры Упорядоченного развивались и росли, как нагретая опара… Однако этот закрытый мир менялся столь стремительно, что даже его жители начали задумываться, а не летит ли он навстречу своей гибели?..
Я, в свою очередь, иногда пускался в воспоминания об Упорядоченном и Хаосе. Только сейчас мне пришло в голову, что, раз уж мы находимся в моем воображении, то ведь я в силах показать человеку все то, о чем рассказываю. И я показывал ему картинки из фантастически далекой жизни и сам почти уже не верил, что это все было на самом деле. Павел смотрел и говорил:
— Как в кино!
Так здешние люди называли придуманные ими движущиеся картинки. Однако после этого он с гораздо большим почтением стал относиться ко мне, а как-то раз даже принес книги, в которых речь шла о Хаосе. Правда, написаны они были здешними учеными, которые пытались исследовать Хаос не с магической точки зрения, а с позиций физики и математики. Иное им просто было недоступно… Оттого эти книги оказались написаны таким мудреным языком, что ни я, ни Павел почти ничего не поняли. Вот Киршстиф — тот, наверное, заинтересовался бы всерьез…
Павел рассказывал мне о вещах столь удивительных, что даже пробудил интерес к Терре. Каким-то образом здешние люди ухитрились безо всякой магии изобрести оружие, способное стирать с лица земли целые города. Они придумали самодвижущиеся и самолетающие повозки, передачу голоса на расстоянии безо всякой мыслеречи, движущиеся картинки и даже полеты к небесной сфере. А самым удивительным мне показалось утверждение, будто существует машина, которая умеет мыслить. Еще не так, как человек, — но уже близко к тому. Иногда мне даже хотелось увидеть этот мир.
— Когда-нибудь, — рассказывал Павел, маленькими глотками отпивая из чаши неразбавленное вино, — и довольно скоро, должны появиться машины, которые смогут полностью заменить человека. Так говорят ученые. Хотел бы я до этого дожить…
«Я бы тоже», — подумал я. Все-таки мы недооценили закрытый мир… Конечно, вряд ли вся техника станет работать в Упорядоченном так, как она работает здесь, — все-таки законы мироздания на Терре искажены, — но этот мир наверняка способен подкинуть несколько замечательных идей для создания оружия или повышения удобства жизни. То есть тех сфер, в коих местные изобретатели преуспели более всего…