Звезда творения
Шрифт:
— Мало ты еще видела, — усмехнулся Майк. — Ну-ка, помоги посадить ее на Вжика…
— Не надо… — одними губами прошептала Маргарет. Наверное, каждое движение причиняло ей сильные страдания, и перспектива поездки на трясущемся мотоцикле приводила в ужас даже ее помутненное сознание.
— Слушай, ей же больно…
— Да всем больно! Лечиться вон тоже больно! Ладно, послушай… — он понизил голос и наклонился к моему уху. — Я хотел поговорить с тобой, когда вернемся, но вижу, что кое-что придется сказать сейчас. Я тоже не в восторге от того, что здесь делается. Но у нас с тобой выбора нет. Нам придется играть по правилам Вилора и моей дорогой матушки, чтоб ей… Тут такое
Обратно Вжик ехал сам, плавно и медленно, насколько это было возможно по бездорожью Аррета. Мы с Майком шли рядом, помогая еле державшейся на сиденье Маргарет. Она больше ничего не сказала, сидела, по-прежнему полуприкрыв глаза и сжав губы. Видимо, Майк все-таки опасался провокаций с ее стороны, потому и взял меня с собой. Для подстраховки… Ночь царила над темной землей. Я без конца спотыкалась, потому что ничего не могла разобрать под ногами. И правда, без байка мы бы не справились. Луна заваливалась к краю горизонта, а с противоположной стороны неба уже прорезалась едва заметная синяя полоса. Время здесь явно текло не вполне синхронно с нашим. Я вынула из кармана телефон и проверила часы: на нашей стороне только-только приближалась полночь.
— Мы должны пройти лабиринт около полуночи, — проинструктировал Майк. — А потом… Послушай меня. Там может быть всякое. Ты не удивляйся, а постарайся не подставиться. Никуда сама не лезь. Короче, побереги себя, потому что, кроме тебя самой, этого никто не сделает. А потом мы еще раз поговорим о всяком разном, интересном.
— А что такое может быть?
— Да что все что угодно. Например, ее муж притащит своих бойцов для ее освобождения. Или полиция нагрянет — всякое же бывает. В общем, смотри в оба, сиди тихо и делай, что тебе говорят…
— С какой это неожиданности вдруг такая забота обо мне? — хмыкнула я.
— С такой, — ответил Майк, подумал, потом обошел Вжика, притянул меня к себе и неожиданно крепко поцеловал в губы.
И я, к своему изумлению, обнаружила, что мое тело не очень-то возражает. А душа все еще пребывает в глубоком шоке от того, что ей пришлось здесь увидеть и понять…
Мы прошли лабиринт ровно в полночь. Условленного часа еще пришлось подождать и постоять под проволокой, под присмотром Хонга (или не Хонга) и его нового хозяина. На Аррет наконец опустилась тишина. Не слышны были ни голоса, ни звуки работы в мастерских. Все здесь словно замерло в ожидании нашего ухода. Маргарет, по-моему, пребывала в обмороке или спала. Она обмякла, и только поддержка Майка помогала ей удержаться на сиденье. Я чувствовала, как напряжение внутри меня растет. Лабиринт казался обманчиво спокойным и темным, но что будет на той стороне? В любом случае, даже если опасения Майка напрасны и обмен пройдет спокойно, лично мне все равно не избежать неприятностей… Я старалась не думать о том, что буду делать дальше. Я просто этого не знала. Майк выглядел рассеянным. Иногда он начинал задумчиво мычать себе под нос какую-то невнятную мелодию, потом надолго умолкал. Подумал и погасил фару Вжика — так что мы остались в полной темноте.
Наконец братец сверился с наручными часами. Я заметила, что он не очень-то доверяет всяким электронным устройствам на этой стороне.
— Ну, —
На этот раз кровью пришлось поделиться мне.
Хонг и его вожатый быстро остались позади. От волнения переход дался мне легче, чем в прошлые разы, но пружина нервного напряжения сжалась до отказа. Когда небо раскрылось над нами, явив темный колодец миров, Маргарет очнулась и тихо застонала. Три часа, сказал Жмурик. Игла продержится три часа. А потом? Хотя может быть так, что и трех часов она не проживет. Ведь наш мир слишком быстро впитывает всю магию, какая приносится извне…
От этой мысли меня аж заколотило. Меньше всего мне хотелось стать причиной чьей-то смерти, тем более — смерти человека, который ничего плохого мне не сделал. Надо суметь предупредить Виктора… Фаза перехода сменилась, и черное небо, полное миров, вновь скрыл сгустившийся туман. Меня затошнило, а Маргарет попыталась упасть с сиденья.
— Все будет хорошо, — сказала я ей, осторожно придерживая за плечи. — Все будет хорошо, вот увидите, скоро вы вернетесь домой…
Братец искоса посмотрел на меня и выдавил:
— Дурочка…
Переход кончился так же внезапно, как начался. Туман на глазах рассеялся, открыв темный простор пустыря и блестящие кольца Вагранского лабиринта у наших ног. В лицо нам ударил ветер, пахнущий пылью и близким дождем. Похоже, гроза все-таки собралась… Возле лабиринта в темноте смутно белела машина, в которой я с некоторой долей вероятности признала тетушкину «Инфинити». Был включен ближний свет, и на самой границе темного пространства я увидела Виктора. Свет бил ему в лицо, и рыцарь щурился. Возле машины, в тени, тоже стояли люди, но ни кто они, ни сколько их, я разглядеть не смогла.
Похоже, здесь все ждали только нас.
Когда мы появились в лабиринте, присутствующие как по команде повернулись в нашу сторону. Мы стояли вне освещенного пространства, но Виктор сразу понял, что Маргарет здесь. Я видела, как он вздрогнул.
Ветер взвыл и бросил нам в лица пригоршню пыли.
— Мы ее доставили! — крикнул кто-то, стоящий около машины. — Теперь твоя очередь!
Виктор медленно кивнул, не сводя глаз с лабиринта. Он вряд ли различал наши лица, скорее, мы казались ему смутными фигурами в темноте. Но тем не менее он вынул из-под воротника шнурок, на котором висела мерцавшая красным камнем Звезда Хаоса. Все-таки носит эту штуку на шее — и как выдерживает только?.. Рыцарь поднял руку с зажатой в ней Звездой выше и выразительно покачал амулетом.
— Где моя жена? — крикнул он, стараясь перекрыть шум ветра.
— Сейчас увидишь!
— Галка, помоги ее спустить, — скомандовал Майк.
Вдвоем мы с трудом сняли Маргарет с байка. Она словно закостенела. Иногда, видимо, когда мы слишком ее тревожили, она сквозь зубы стонала. Я все гадала, когда же кончится действие блокиратора, и очень боялась, что она прямо сейчас, у меня на руках умрет.
— А теперь веди ее туда, под фары! — снова приказал братец.
— Почему я?! Почему не ты?
— Потому что тебя никто не знает и вряд ли тронут.
Ага, «никто не знает»… Я обмирала при одной мысли о том, что подумает Виктор. Хотя, по большому счету, какая мне разница, что он подумает. Кто он мне?..
— Майк, я боюсь… и вообще, мы так не договаривались!
— Давай, давай, иди! А то сейчас матушка начнет сердиться…
Я поняла, что мне придется выйти на свет, хочу я этого или нет. Но зато я могла попытаться хоть как-то помочь Маргарет. Я перекинула ее руку себе через плечо и осторожно повела по траве, приговаривая: