Звезда утренняя
Шрифт:
— Поехали? — спросила Надежда Павловна.
— А что же поделаешь — отправился. Приезжаю. Натягивают на меня какую-то резиновую одежду, вроде комбинезона, и застегивают клапаны. На голову надевают прозрачный шлем, а за плечи вешают ранец с кислородным аппаратом и велят, чтобы я ходил.
Надежда Павловна рассмеялась.
— Вам смешно, а меня и бегать заставляли, и тачку с грузом возить.
— Ну и что же?
— Последовало заключение: «Если вы, говорит, при вашем телосложении можете в этой штуке работать, значит, остальные и подавно сумеют… Принимаю
Надежда Павловна опять рассмеялась.
— Это я сконструировал такие костюмы, — заметил Красницкий.
— Покорно вас благодарю!
— Не стоит.
— Заранее трепещу, что еще будет впереди, — поморщился астроном.
— Ничего особенного, — успокоил его Красницкий. — Разве что в кратере вулкана придется побывать.
— Как вы сказали? — переспросил астроном. — В каком кратере?
— Это новая идея Ивана Платоновича, — объяснила Надежда Павловна.
Красницкий молча кивнул головой.
— Нет, вы все-таки объясните мне: в какой кратер нужно лезть? — добивался Шаповалов.
— Надо найти на Земле место, — стал объяснять Красницкий, — похожее на Венеру. В смысле температуры, состава атмосферы и прочего. Где был бы аммиак и всякие прочие неприятности. Мы должны прожить там некоторое время. Думаю, что самое подходящее место — это Ключевская сопка на Камчатке.
— Этого только не хватало! — рассердился астроном.
— Это еще не всё! — рассмеялась Надежда Павловна. — Вас ждут и более неприятные переживания. Виктор Петрович сейчас интересуется вопросами питания во время полета. Задача важная — найти продукты с малым весом при высокой калорийности. Институт физиологии ищет новых путей в питании.
— Если эти пути подсказал дорогой Иван Платонович, нас ждет весьма безрадостная жизнь…
— Пустяки! — буркнул Красницкий. — Просто мы хотим освободить человека от забот о переваривании пищи. Надо найти вещество, которое будет целиком и непосредственно усваиваться организмом.
— Надежда Павловна, — завопил астроном, — уберите от меня этого человека! Он готов лишить нас всех радостей бытия!
— Надо есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть, — напомнил Красницкий.
— Слышал, слышал! Цицерон!.. А сам небось рагу из соловьиных язычков ел.
— Это не он…
— Все равно. Надеюсь, больше вы ничего не придумали, Иван Платонович?
— Почти всё.
— Не совсем, — поправила Надежда Павловна. — Виктор Петрович хочет, по совету Ивана Платоновича, соорудить модель ракеты и прожить в ней некоторое время. Питаться теми самыми продуктами, какие будут у вас в пути. Жить придется, понятно, в резиновых костюмах…
— Надо тренироваться еще на Земле, — добавил Красницкий.
— Да! Велики испытания, которые готовят для нас друзья… — меланхолично заметил астроном. — Кроме этого, с вашей стороны ничего больше не угрожает?
— Угрожает, — ответил серьезным тоном Красницкий. — Если мы не найдем подходящего топлива, экспедиция вообще не состоится.
— Как! — встрепенулся Шаповалов, которому в глубине души не очень хотелось мчаться куда-то
— Так!
Своеобразная манера выражать свои мысли, присущая Ивану Платоновичу, была хорошо известна всем. Шаповалов не обиделся на столь краткое и категорическое заявление. Он знал, что от Красницкого можно добиться толку, лишь задавая вопросы.
— Говорят, вы до сих пор никуда не ушли от доброй старой нефти? — спросил он. — Поискали бы чего-нибудь поновее!
— Ищем.
— И что же?
— Пробовали гидразин и трехфтористый хлор. Калорийность недостаточна.
— Значит, надо найти что-то другое.
— Взяли водород и фтор. Лучше, но тоже плохо. Он замолчал, полагая, что дал исчерпывающие объяснения.
— А есть ли вообще надежда на успех? — добивался астроном. — Быть может, я зря волнуюсь?
— Есть. Бораны и фтор.
Короткое замечание Ивана Платоновича имело глубокое содержание. Внимание ученых в последнее время все больше привлекали к себе два элемента, которым раньше не придавалось особого значения, — бор и кремний. По своим химическим свойствам они имеют ряд сходных черт с углеродом. Однако бесчисленные соединения углерода с водородом, кислородом, азотом и некоторыми другими элементами образуют все разнообразие растительного и животного мира, в то время как существующие в природе соединения бора и кремния весьма немногочисленны. Ученые решили искусственно создать то, чего не сделала природа. Они предвидели, что эти вещества будут обладать исключительно полезными свойствами. И они не ошиблись. Был получен целый ряд водородных соединений бора, так называемых боранов, о которых говорил Красницкий. Удалось получить и новые соединения кремния. Это были силаны и силиконы.
Многие из вновь открытых веществ оказались хорошими горючими, имеющими очень высокую калорийность. Если жидкие углеводороды, производные нефти, давали при соединении с кислородом скорость истечения газовой струи не более 2,5 километра в секунду, то жидкие бороводороды далеко их превосходили. Будь Красницкий более разговорчивым человеком, он мог бы рассказать, что опыты по соединению бороводородов с кислородом, произведенные в институте, где он являлся руководителем лаборатории жидких топлив, уже давали скорости истечения газов порядка 4 километров в секунду. Еще большие результаты обещали реакции соединения бороводородов с фтором. Таким путем удавалось получить огромное количество энергии и скорости, близкие к 4,5 километра в секунду. Вот что скрывалось за репликой Красницкого.
— Реакции со фтором заманчивы, но пока слишком быстры, — как бы рассуждал вслух Красницкий. — Может получиться взрыв, и тогда на Венеру прибудут только трупы…
— Ваши пилюли обещают точно такой же результат! — не удержался астроном.
— Изучаем атомарный водород, — продолжал Красницкий, не обратив внимания на реплику. — Калорийность совершенно исключительная…
В это время послышались быстрые шаги.
— Приехал! — сказала, прислушиваясь, Надежда Павловна. — Виктор Петрович приехал!