Звезда утренняя
Шрифт:
Иностранный журналист поблагодарил и стал что-то лихорадочно записывать.
Гости прошли в кабину управления, занимающую переднюю, коническую часть ракеты. Здесь какой-то человек проверял аппаратуру. Сидя в кресле пилота, он вращал штурвал, включал и выключал приборы. На циферблатах кружились стрелки указателей, на щите зажигались и гасли синие и красные лампочки.
— Николай Александрович! — окликнул его академик. — У нас гости.
Сандомирский приветствовал посетителей коротким поклоном и сказал:
— Прошу!
— Как работает аппаратура? — спросил кто-то.
— Без отказа!.. —
Потом все долго шли по коридору, чтобы осмотреть двигатель.
— Центральная часть корабля отведена для научных работ, — сказал по дороге Сандомирский. — Об этом Виктор Петрович расскажет лучше, чем я.
Первой оказалась химическая лаборатория. Несмотря на ее небольшие размеры, здесь удалось разместить очень сложные приборы и аппаратуру. Иван Платонович Красницкий, как всегда не особенно разговорчивый, довольно лаконично разъяснял:
— Аппаратура для анализов проб атмосферы… Аналитические весы… Приспособления для взятия проб…
— А это что такое? — заинтересовался представитель журнала «Техника — молодежи».
— Ничего особенного — набор индикаторов.
— Пойдемте дальше, — предложил академик. — Для прессы наш дорогой Иван Платонович — далеко не находка.
Красницкий сделал вид, что ничего не слышит.
— Следующая лаборатория по моей специальности, — пригласил Виктор Петрович. — Здесь все, что нужно для геолога и биолога. Вот, смотрите! Великолепные микроскопы! Есть даже электронный, специальной конструкции. Его создал для нас Ленинградский оптико-механический институт. Увеличивает в триста тысяч раз! Такой прибор поможет разобраться в самых сокровенных подробностях процесса возникновения жизни…
В обсерватории профессора Шаповалова, который свободно объяснялся на трех языках, гостям были показаны астрономические трубы. Среди них выделялся короткий и широкий телескоп системы Максутова. Здесь были также спектроскопы, приборы для исследования космических лучей, киносъемочная аппаратура и многое другое.
Затем прошли к двигателям. По дороге Сандомирский похвастал:
— У меня тоже свое хозяйство! Лаборатории пилотам не нужны, но ремонтная мастерская необходима. Прошу!..
Гости увидели довольно большое помещение, где стояло несколько станков, маленький кузнечный горн и другое оборудование.
В нижних помещениях ракеты находился стратоплан с герметически закрытой кабиной. На нем гости увидели винтовой двигатель для полетов в атмосфере и реактивный для стратосферы. Осмотрели вездеход. Шесть человек могли прожить в нем две недели среди ядовитой атмосферы и при высокой температуре окружающей среды. Большой интерес вызвала у посетителей маленькая подводная лодка, которую тут же прозвали «карманная».
В отделении двигателя Сандомирский показал, где получается энергия, необходимая для
Сандомирский объяснял устройство:
— Мощные насосы подают по трубам горючее, те самые бороводороды, над созданием которых пришлось много потрудиться советским химикам.
Посыпались вопросы:
— Это жидкое горючее?
— Какова его плотность?
— Скорость истечения?
— Да, это тяжелая жидкость, более плотная, чем вода. Она поступает в камеру. Туда же нагнетается и жидкий фтор. Его нужно хранить под высоким давлением и при низкой температуре, около 190 градусов ниже нуля. Соединение этих веществ выделяет огромное количество тепла.
— А температура? — попросили уточнений сразу несколько голосов.
— Около 4000 градусов. Газообразные продукты сгорания вырываются из сопла двигателя со скоростью 4,5 километра в секунду, создавая мощную реактивную тягу. Одновременно жидкий фтор охлаждает двигатель. Иначе камеры сгорания моментально расплавятся.
У Сандомирского не было времени подробно объяснять схему управления реактивными устройствами космического корабля. Но это весьма сложная и ответственная задача. Стоит чуть-чуть нарушить пропорцию подачи обеих частей горючей смеси или несколько отклониться от температурного режима, чтобы немедленно изменилась скорость полета. Малейшая несогласованность в работе механизмов двигателя может нарушить все расчеты, привести к расплавлению камеры, даже к взрыву и гибели корабля. Поэтому особенно сложное дело — управление ракетой — было здесь поручено автоматам, способным в ничтожные, миллионные доли секунды реагировать на отклонения от заданного режима и вводить необходимые коррективы.
Журналисты не успели осмотреть многочисленные насосы, цилиндры, вентиляторы, резервуары, хранящие горючее, камеры с двойными стенками, где хранился фтор и все приспособления, следящие за возможной утечкой ядовитых газов, предохранительные устройства и приборы для автоматического включения и выключения двигателей. Нужно было готовиться к отлету. Лица астронавтов вдруг сделались очень серьезными. Журналистам пришлось закончить осмотр.
Между тем в эллинге все было готово к старту. Там слышался глухой шум человеческих голосов. За столом близ трибуны были приготовлены места для путешественников и их близких. Здесь сидели жена и дочь академика Яхонтова, жена и два сына Шаповалова. Мальчики были в синих новеньких матросских костюмах. Иван Платонович Красницкий был одинок. Никто не пришел его провожать. Семья Сандомирского состояла из жены и матери, древней, но еще бодрой старушки. Одинцова и его молодую жену провожала Людмила Николаевна.
Раздался звонок. Гул голосов постепенно затих, и все приготовились слушать.
— Товарищи!.. — обратился к присутствующим, стоя у микрофона, Василий Сергеевич Завгородний, помощник начальника ВНИКОСМОСа, распоряжавшийся отправлением экспедиции. — Товарищи! Приближается торжественная минута! О ней долгие годы мечтали лучшие умы человечества. Совсем скоро отправится в путь космический корабль, чтобы впервые в истории мира установить связь с другой планетой.
Речь прервали аплодисменты.