Звезда Ворона
Шрифт:
— Преподобный говорит, что за звездами наблюдают глупые безбожники, которых прокляли Владыки, из-за чего они теперь не могут спать по ночам. — пробормотал Милу, теребя край своей рубахи.
— Тогда, если верить словам твоего всезнающего преподобного, дьяконов ночной мессы тоже прокляли, раз они читают свои молитвы по ночам? — проговорил Феликс, запихивая теплую скрижаль в свою сумку. А когда понял, что загнал Милу своими словами в тупик, добавил: — Не стоит думать, что ночь — это время злых сил. Уверяю тебя, днем совершается не меньше зла, так же, как и ночью совершается не мало добрых дел. Все, пойдем со мной, сам увидишь, что астрологи совсем не глупые, и что никакие они не приверженцы зла, как о них думают святые
Выбравшись из кареты, они направились к небольшому причалу, где их уже поджидала длинная крытая лодка, увитая цветами, и больше походившая на часть садовой клумбы, чем на средство передвижения. Загорелый лодочник с пышными усами недовольно кашлянул, когда Милу с великой осторожностью стал залезать в лодку, от чего та угрожающе скрипнула. Когда все расселись по своим местам, лодка, вопреки опасениям Феликса, плавно заскользила сквозь лес кувшинок и красного ила. В отличии от ярких и шумных улиц Эль-Хафа, каналы Меридиана были наполнены спокойствием и умиротворяющей тишиной, а теплый свет, исходивший от янтарных ламп, в купе с журчанием воды и скрипом множества красивых лодок, клонил ко сну не хуже, чем колыбельная доброй нянечки. Ночь в этом городе была ленивая и вязкая, словно зыбучие пески, которые обещают долгожданное забвение умирающему от жажды путнику. Жители города, которые одевались в еще более легкие и прозрачные одежды чем люди из Эль-Хафа, будто мотыльки, порхали рядом с теплыми источниками света, предаваясь ночным утехам и разгулу. Ночные девицы весело махали им с перил набережной, а затем заливались звонким смехом, увидев реакцию Милу, который прятал свое круглое лицо за растопыренными пальцами. Все шло довольно спокойно и размеренно, пока в лицо Феликса не угодила банановая кожура, больно хлестнув его по щеке.
— Мелкий негодяй! — раздался злобный женский возглас со стороны перил. — Лживая блоха! И как только у тебя хватило наглости вновь заявиться сюда?!
На пирсе стояла загорелая девушка с короткими темными волосами и в длинном полупрозрачном платье, подчеркивающим ее формы. Ее хорошенькое лицо было бы довольно милым, если бы не выражало крайнюю озлобленность, будто она учуяла под носом нечто мерзко и вонючее. Схватив с подноса, который лежал рядом, маленькое недозрелое яблоко, она метнула его в лодку, но промазала, и оно с гулким звуком плюхнулось в воду.
— Мария?! — ошарашенно воскликнул Феликс, глядя на девушку. Несколько мгновений он смотрел на кричащую в его адрес проклятья проститутку, а затем перевел взгляд на своих спутников. В прикрытых фиолетовой шалью глазах Хепзибы читалось хитрая усмешка, смешанная с легким интересом. Поняв, что сболтнул лишнего, Феликс поспешил исправить свою ошибку. — То есть, я хотел сказать — кто ты, женщина?! Кто дал тебе право кидаться в честных людей едой? Разве родители тебя не научили, что рот нужен не только для того, чтобы оскорблять добрых людей…АЙ! Во имя всех святых, угомоните уже эту сумасшедшую женщину! — воскликнул Феликс, когда в него угодила косточка от персика. Подружки девушки весело захлопали в ладоши, увидев этот меткий бросок, но Феликса это лишь сильнее разозлило. — Перестань творить безумие, распутная кошка! А то я могу и сойти с лодки, если понадобится!
— И что ты мне сделаешь?! — звонко рассмеялась девушка. — Защекочешь до смерти своим детским пушком? Немедленно возвращай мне то, что задолжал, мелкий проходимец!
— У меня складывается впечатление, что эта леди вас узнала. — слегка улыбаясь сквозь шаль проговорила Хепзиба.
— В первый раз вижу эту чертовку. — тут же ответил Феликс, потирая ушибленный лоб. — Наверное, она напилась и спутала меня с кем-то другим. Разве я похож на того, кто стал бы пользоваться такими похабными услугами, а тем более еще и платить за них?
Пока они говорили, лодка проплыла чуть вперед, но толпа ночных девиц не отставала, и шла вдоль канала, осыпая Феликса
— И все же они вас знают. — уже более раздраженно проговорила Хепзиба, так как один из огрызков упал около ее ног. — Может быть вам им заплатить? — сказав это, она достала маленькую серебряную монетку, и протянула ее Феликсу.
— Вы очень добры, госпожа, но я могу уверить вас, что они не достойны даже медяка. — замялся Феликс, вертя в пальцах монету. — Лучше будет заплатить лодочнику, чтобы увез нас подальше от этих бешенных кошек.
— Пожалуйста, сделайте как я прошу, мне совсем не охота, чтобы весь город знал о нашем прибытии.
Вздохнув, Феликс поджал губу, и зашвырнул серебряную монетку прямо в гущу разъяренных проституток.
— Подавись, развратная чайка! — воскликнул он, глядя как толпа девиц стала шарить по мостовой, в поисках монеты.
Вскоре из горы ярких платьев выпорхнула Мария, сжимая двумя руками найденную монету, словно монах, получивший с небес божественный дар, и демонстрирующий его перед собравшейся толпой. Секунду повертев ее, она засунула монету в пришитую к рукаву сумку, и уже с подобревшим и восторженным лицом, принялась осыпать воздушными поцелуями своего благодетеля.
— Ладно, ладно. — тоже с улыбкой помахал ей Феликс, размякший под благодарными возгласами. — Можешь не тратить свои лживые слова, они все равно пусты, как и твоя развратная душа, лицемерная ты вертихвостка.
Когда лодка свернула в очередной переулок, голоса разгульных девиц приглушила легкая музыка флейт, которая стала доноситься из приоткрытых окон находившихся поблизости зданий, где находились городские трактиры и постоялые дворы. Лодка выплыла на большое водное пространство, где, словно речные венки во время празднования летнего солнцестояния, плавали множество маленьких торговых лавочек, соединенных крепкими деревянными переходами. Водный рынок Меридиана не был какой-то крупной достопримечательностью, но все же восхищал своей выверенной структурой лабиринтов и переходов, а также богатством самих товаров, которые сюда доставляли со всех концов империи. Посередине рынка находилась круглая каменная площадь, на которой обычно выступали артисты и озвучивали королевские указы городские глашатаи. Время от времени на эту площадь забирались безумцы, возомнившие себя пророками, которые пугали простых людей своими страшными речами о конце света. Вот и сейчас на самом краю площади стоял бородатый старик в черном капюшоне, и рассказывал всем, кто готов был слушать, о Белой Алет — воительнице, которая воскресла после доблестного поражения в неравном сражении, где против нее выступили сразу два претора империи с многотысячным войском. Рядом с ним стояли еще несколько его товарищей, которые с помощью кукольного представления и под звуки музыки разыгрывали будущие победы бессмертной воительницы.
— Вы ведь тоже, насколько мне известно, состоите в повстанческой армии, господин Феликс? — спросила Хепзиба, заметив его интерес к представлению. Извозчик стоял в самом конце лодки, и поэтому не мог ее услышать.
— Да. — ответил Феликс, решив, что утайки в этой ситуации будут бессмысленны. — Но если вы хотите узнать про эту загадочную женщину, — он кивнул в сторону помоста, где выступали артисты, — то я про нее знаю ровно столько же, сколько и вы, а может даже и меньше вашего. Если же хотите просто знать мое мнение, то я думаю, что это все выдумка. Скорее всего под личиной этой так называемой Белой Алет скрывается какая-то шайка разбойников, которая бесчинствует в восточных землях, да еще и собирает пожертвования с добрых людей за свое якобы покровительство.