Звёздная дорога
Шрифт:
Выйдя из машины, он удивился царившей вокруг тишине. Несмотря на то что метрах в сорока на Набережной располагался прибрежный паб, не было никаких звуков, помимо невнятного шепота трех агентских констеблей, которые ждали возле перил на краю бульвара, поглядывая на полицейский катер внизу. Тот маневрировал, приближаясь к стене Набережной возле стеклянного сооружения у опоры моста, где располагался его поворотный механизм и гидравлическая система, которая вращала всю конструкцию, пропуская идущие по реке большие корабли. Ещё один констебль допрашивал в патрульной машине молодую пару.
Сид подождал, пока его телотрал подсоединится к кольцевому каналу связи, который создали констебли, и проверил, работает ли лог. С два-ноль-пять не шутят.
– Итак, что у нас тут? – спросил он.
Тот, кого элка Сида пометила как «констебль Сальц», поймал швартовочный конец, брошенный вверх кем-то из команды катера.
– Ребята шли из клуба по мосту и заметили что-то, зацепившееся за направляющие, – сказал Сальц. – Решили, что оно похоже на тело, и сразу же сообщили о находке. Они просто дети, ничего подозрительного.
Сид подошел к перилам. Он бывал на прогулочной части Набережной сто раз. Она представляла собой череду старых и новых зданий, выстроившихся вдоль береговой линии, пропитанных деньгами и излучавших ту разновидность изящества и ауры богатства, какой в северной Англии не видели с той поры, как два века назад закончилась Викторианская эпоха. Этой части реки городской совет не позволил бы прийти в упадок; она представляла собой сердце города, экспонат, который воплощал в себе статус пятого богатейшего – на душу населения – города Европы, с его культовыми мостами и отметившей столетие культурной достопримечательностью с обтекаемыми стеклянными стенами – Сейджем [8] .
8
Сейдж – концертный комплекс «Сейдж Гейтсхед» (Sage Gateshead), был открыт в 2004 году. В настоящее время считается одним из самых красивых концертных залов мира.
Сегодня Сид не видел даже противоположный, гейтсхедский берег, где Сейдж возвышался над Тайном [9] . Он разглядел на черной реке только полицейский катер. По другую сторону от него, едва видимые, вздымались два ряда колонн, которые поддерживали направляющие глубокого фарватера: словно рельсы, лежащие прямо на воде, они обеспечивали большим кораблям проход прямо под центральной частью арок моста Тысячелетия, когда те были подняты до самой высокой точки.
– Где выловили тело? – спросил Сид.
9
Тайн – река, на южном берегу которой находится город Гейтсхед, а Ньюкасл – на северном. В настоящее время их связывают десять мостов, включая мост Тысячелетия.
– Вблизи от этого берега, – сказала констебль Мардин. Она мрачно улыбнулась двум детективам. – Прилив кончается, так что мы не можем сказать, сколько он проплыл вниз по течению.
Сальц закончил привязывать швартов. Сид перебрался через перила и начал спускаться по ненадежной металлической лестнице, которую прислонили к вертикальной стороне Набережной; беззвучный снегопад все никак не утихал. Два агентских спеца-водолаза помогли ему не потерять равновесие, когда он достиг обледенелой палубы. Они были одеты в первоклассные подогреваемые водолазные костюмы со шлемами из «плоти», которые обеспечивали уютное тепло, пока спецы плескались в ледяной и мерзкой соленой воде, пытаясь обвязать ремнями окоченелый, наполовину погруженный в реку труп. Шлемы были открыты и демонстрировали весёлые лица, решительно противоречившие ситуации и погоде, зато иллюстрировавшие, до чего же костюмы эффективны.
Капитан по крайней мере служил в настоящей городской полиции: детектив Дариан Фой. Сид был с ним давно знаком.
– Разрешите подняться
Дариан одарил его многозначительной ухмылкой.
– Добрый вечер, детектив. Боюсь, мы нашли кое-что нехорошее.
– Да?
С ответом Дариана что-то было сильно не в порядке. Слишком официально. Сид осознал, что происходит нечто важное, но не понял истинных причин. Он бы хотел иметь полный страховой пакет на случай юридических казусов, как у Кенни Ансеталя, – пусть бы рядом возник из пустоты пронырливый стряпчий и позаботился о том, чтобы каждое его слово прозвучало безупречно в зале суда. Ему пришлось как следует сосредоточиться на соблюдении процедуры. То, что он три последних месяца провел в отпуске, не упрощало задачу…
– Показывайте, – сказал Сид.
Йену помогли перебраться на катер следом за Сидом, которого Дариан повел вокруг небольшой кормовой надстройки. Тело лежало на спасательных носилках, которые при помощи лебёдки у миделя опустили на палубу. Труп накрыли куском пленки. Два фонаря на крыше кормовой надстройки светили на него, порождая белое призрачное сияние, которое было не к месту в мрачной ночи.
Дариан в последний раз бросил на него предупреждающий взгляд и отвел в сторону пленку.
Сид понадеялся, что выматерился не вслух. Но внутри его черепа ругательство ещё долго отдавалось гулким эхом. Он подозревал, впрочем, что высказался в полный голос, потому что у него за спиной Йен пробормотал:
– Это что ещё за хрень?..
Побелевший от холода труп оказался голым. Но плохо было не это. Отвратительная и необычно глубокая рана прямо над сердцем тоже не годилась на роль убийцы его карьеры. Нет, Сиду бросилось в глаза другое – личность жертвы.
Это был Норт.
Значит, будет судебное разбирательство. Такое, которое обязано закончиться чрезвычайно крепким – бесспорным с юридической и медийной точек зрения – обвинительным актом. И быстро.
Давным-давно – если точнее, сто тридцать один год назад – жили-были три брата. Тройняшки. Рожденные разными матерями. Совершенные клоны своего немыслимо богатого отца, Кейна Норта. Он назвал их Августин, Бартрам и Константин.
Они получились отличными копиями брата-отца – который, в свою очередь, был наделен в полной мере напористостью, доходящей до благоговения любовью к деньгам и интеллектуальными способностями, что передавались по наследству в роду Нортов, – но у них имелся изъян. Генетическая манипуляция, благодаря которой они появились на свет, была технологией на ранней стадии развития. ДНК Кейна закрепили в эмбрионе. Это означало, что биологическая идентичность Кейна со всеми её особенностями была внедрена в каждую клетку нового тела, включая сперматозоиды, и доминировала в нем. Любая женщина, зачавшая ребенка от одного из братьев, производила на свет ещё одну точную копию. Таков был порок этой новой династии: как и во всех случаях копирования, копии копий неизбежно ухудшались. В ДНК, воспроизводившую саму себя, начали вкрадываться ошибки. Норты-2, как называли следующее поколение, были почти так же хороши, как их отцы… за исключением мелких недостатков. Норты-3 оказались уже хуже. У Нортов-4 появились физиологические и психологические аномалии. Норты-5, как правило, долго не жили. По слухам, после рождения на свет первых пятерок семья тихо и аккуратно подвергла всех четверок стерилизации.
Тем не менее тройняшки были выдающимися людьми. Именно они приняли новую технологию транскосмической связи, когда она едва появилась на свет. Они рискнули и основали «Нортумберленд Интерстеллар», которой в конечном итоге удалось построить портал на Сент-Либру. В свой черед «Нортумберленд Интерстеллар» оказалась первой и в обустройстве водорослевых полей, где теперь производилось так много биойля для Гранд-Европы. Они были правлением, которое возглавляло могучую компанию на протяжении пятидесяти лет, пока Бартрам и Константин не покинули её, занявшись своими особыми делами и предоставив Августину руководить биойлевым колоссом.