Звёздная дорога
Шрифт:
– Спасибо.
На самом деле он думал совсем по-другому. Она вздохнула. Ох уж это мужское эго!..
– Что там такое – неужели монстр?
– Что?
Он принялся встревоженно озираться.
– Кажется, я увидела какое-то движение, полковник.
– Я не… э-э… а-а…
– Вон там. В тех кустах.
Его прежняя улыбка вернулась.
– В тех густых зарослях?
– Густых зарослях далеко от тропы, где никто ничего не увидит.
– Может быть опасно.
– Очень опасно. Они весьма колючие, как я погляжу.
– У меня полотенце есть.
– И у меня. Отправимся на разведку?
– Долг зовёт.
Они сошли с тропы к озеру, потом побежали. Когда они достигли зарослей кустов и тинтилловых деревьев, оба смеялись.
Внутри нашелся свободный пятачок земли, и там они упали на колени, слившись в неистовом поцелуе. Анджела подняла руки, позволяя ему снять с себя майку. Потом её рука оказалась внутри его форменных брюк, ощупывая твердеющий член.
– Я сверху, – сказала она.
– Да, мэм.
– Назовешь меня ещё раз «мэм» – и ты труп.
Она пихнула его на землю и оседлала. Их озарял Сириус – ослепительно сияющая точка, властвующая в просторной кобальтовой империи небес Сент-Либры. Он окутал её обнаженную кожу победоносным жаром, короновал её тело. Она наслаждалась моментом, яркой жарой и жаром другого рода, рожденным долгожданным ощущением мужчины внутри себя, наслаждалась тем, что была среди деревьев и кустов, в диких землях, свободная. Только здесь и началась её новая жизнь, первые шаги к ответному удару. Возвращение в Абеллию с её богатством и лоском, проникшим до мозга костей, принесло слишком много воспоминаний, приковывавших её к прошлому. Но в джунглях все оказалось совсем не так, как в прошлый раз.
В 2121-м в особняке Бартрама постоянно жили пять девушек. Анджела пыталась держаться с ними так же отстраненно, как Бартрам с ней, относясь скорее как к коллегам, а не как к подругам. С Оливией-Джей это было нелегко. Её внутренний переключатель «девочка-солнышко» все время был выкручен до максимума. Анджела подозревала, что за экспансивностью прячется какая-то глубокая неуверенность или низкая самооценка. Но если это была маска, если она в глубине души ненавидела то, что вынуждена делать, Оливия-Джей ничем этого не выказывала. Так что отталкивать её все время было трудно. Вскоре Анджела перестала об этом тревожиться. Оказалось, что иметь Оливию-Джей в подругах весьма полезно.
Утром автопилот «Ягуара» отвез их в город. Меньше чем за час до этого прошел дождь, и они подняли крышу, чтобы защититься от водяной пыли. Через тридцать минут яркий свет Сириуса должен высушить остатки влаги, а пока что Анджела видела, как от дороги поднимается пар.
– Я говорила с Мешиан прошлым вечером, – сказала Оливия-Джей, когда они повернули на рю де Монтессюи, которая должна была провести их вдоль долины Осуан почти до самого старого города.
– Да? – Анджела не то чтобы так уж заинтересовалась; Мешиан была одной из её предшественниц, покинувших особняк пару месяцев назад.
– Она начала изучать историю и политику в Стамбульском университете.
– Это здорово. Рада за нее.
– Ты собираешься продолжить учебу в Имперском колледже?
– Не уверена. Ещё не думала об этом всерьёз.
– A-а. Но когда ты вернёшься на Землю, у тебя будет достаточно денег, чтобы жить как следует и учиться.
– Ага.
Анджела улыбнулась девушке. Проблема с Оливией-Джей заключалась в том, что она по-настоящему верила в хеппи-энды. Она лелеяла множество планов по поводу того, что делать потом с деньгами. Её происхождение из рядов среднего класса никогда не проявлялось так очевидно, как в моменты мечтаний вслух о том, что с ней будет через десять лет, как она обоснуется в новом мире, выйдет замуж и заведёт пятерых детишек. Тогда Анджеле приходилось как следует закреплять на лице маску, чтобы не выпустить на волю поток пренебрежения к таким буржуазным заблуждениям. Оливию-Джей сильно ранило бы, если бы подруга разбила её. глупые иллюзии. Может быть, весь этот нелепый сценарий с белым рыцарем, за который она держалась, только
Но Бартрам, похоже, верил. По крайней мере, он не призывал её к ответу. Впрочем, Бартрам и не стал бы утруждаться. Это означало бы вникать в дела своих подружек, демонстрировать интерес. Марк-Энтони угодил прямо в точку, когда сказал, что настоящей близости нет. В этом особняке, убежище миллиардера, Бартрам создал себе особую фантазию, где девушки служили элементами декора в гостиной, столовой, у бассейна или в спальне. Они должны были дополнять убранство и шедевры искусства – а ещё трахаться, когда приказывали.
Темами, на которые Бартрам с ними все же беседовал, были политика, музыка, медицинская наука, рыночная экономика и спорт – в особенности футбольная Премьер-лига Англии. Потому-то девушек и набирали из университетов, чтобы они могли поддерживать разговор и даже высказывать собственное мнение. Кара, что удивительно, оказалась первокурсницей, изучающей генетику и нацелившейся на стипендию одной из медицинских школ Лиги плюща, что и значилось в её контракте в качестве итогового бонуса; леди Эванджелин, пламенная студентка-политик и символическая левачка, собиралась однажды стать комиссаром ГЕ, если ей не удастся сначала вызвать крах всей коррумпированной системы; Кой, нанопроницательный финансовый аналитик, чьи сетевые линзы в очках полнились цифрами от рассвета до заката, была обречена возглавить либо министерство финансов, либо межзвёздный банк. Так уж вышло, что Оливия-Джей оказалась музыкальным дарованием, способным играть на большом антикварном рояле «Стейнвей» на седьмом этаже с виртуозностью, которая весьма поразила Анджелу, когда она услышала игру в первый раз; на гитаре она играла столь же умело, но её истинный талант заключался в голосе, мягком и сильном, как двадцатилетний солодовый виски. Анджеле досталась роль девчонки-сорванца, помешанной на спорте: она знала всех игроков Премьер-лиги – их клубы, позицию и форму за последние несколько сезонов – и могла часами спорить о том, какую тактику должны или не должны использовать тренеры. Потребовались месяцы на то, чтобы пересмотреть классические игры, запомнить результаты, игроков, тренеров, слухи о Премьер-лиге, но теперь она могла говорить о великой игре с лучшими из лучших. Пришлось побыть шлюхой и попросту унизиться, но это того стоило. Похоже, место футбольной подружки давно пустовало. Когда Марк-Энтони её представил, Бартрам первым делом сказал: «Объясни-ка мне правило офсайда».
«Ягуар» заехал на парковку позади Веласко-бич. День только начался, и южный ветер в сочетании со сближением спутников-пастухов поднял заметные волны в океане. Анджела и Оливия-Джей стояли на новой набережной вдоль полосы песка и смотрели на серферов, оседлавших гребни.
– Ты так можешь? – спросила Оливия-Джей, с тоской рассматривая стройные фигуры в пляжных костюмах, красовавшиеся друг перед другом.
– Давно не пробовала, – призналась Анджела. – Навыки подрастеряла.
– Научишь меня? Можем попросить, чтобы в особняк доставили доски.
Анджела так и знала, что она это предложит.
– Думаю, можно.
– Ой, спасибо!
Оливия-Джей обняла её и поцеловала. Анджела поцеловала её в ответ, улыбаясь простой радости девушки.
– Не знаю, что бы я делала без тебя.
– Ты бы справилась. – Анджела обняла её за плечи одной рукой. – А теперь давай-ка воспользуемся нашим отдыхом.
Они блуждали по узким улицам старого города. Здания ближе к морю были в основном старыми складами и инженерными мастерскими, сплошь металлическая арматура и дешёвые панели; проницательные застройщики переделали их в недорогие квартиры и маленькие магазинчики. Богачи ими не пользовались; у них были свои улицы, красивее, с эксклюзивными торговыми центрами, пассажами и спа-салонами. Эта часть города принадлежала простым работникам-контрактникам.