Звездная Кровь. Изгой V
Шрифт:
Я устроил Анджея на расстеленной матрасе-пенке из аварийного набора у самого ствола могучего лиственного гиганта, росшего на холме в гордом одиночестве. То и дело он попытался приподняться на локте, но тут же морщился от боли — раны давали о себе знать. Под его затылком Ами подложила свёрнутую куртку, а поверх мы аккуратно накинули одеяло из непромокаемой ткани.
Я присел рядом, ощущая, как утомился из-за долгого перехода. Оставалось только гадать, как вымотаны мои менее выносливые спутники.
— Держи, — сказал я тихо, протягивая кружку тёплого отвара, сваренного на горьковатых лечебных травах,
256
Анджей приподнял тяжёлые веки. Его лицо было бледным, на щеках топорщилась борода, когда-то ровно подстриженная, а теперь торчавшая беспорядочными клочьями. Он взял кружку, сделал глоток, скривился, но покорно влил в себя остаток.
— С… Спасибо, — выдохнул он, с каждой секундой всё больше проваливаясь в полуобморочное состояние.
Склонившись над ним, я принялся менять повязку. Ткань пропиталась его кровью, а под ней рана, оставленная болотниками, выглядела она нехорошо, а пахла ещё хуже. Примитивные твари врачевали её своими методами — прижгли всё калёным железом. На месте культей теперь был один сплошной ожог. Вероятно, если бы не мусорная ступень Восхождения и исцеляющее заклинание, то он был бы уже мёртв.
Обработав всё антисептическим средством, наложил сверху стерильную повязку из своего набора, что я переместил в Руну. После всех этих манипуляций я вколол ему противоожоговое, регенерирующее, антисептическое и обезболивающее средства, чтобы помочь Звёздной Крови в заживлении и восстановлении. Ну и, чтобы Анджей уже наконец нормально отдохнул.
Поездка вымотала его до последней крайности, но как ему помочь я не знал. Лис бы придумала. Мне же остаётся только надеяться на «магию» Звёздной Крови, которая тоже способна на очень и очень многое, возможно, даже смогла бы отрастить ему новые ноги. Но не на моём уровне развития.
Наш проводник пока готовил наваристый бульон из уксы, поглядывал за моими манипуляциями с настороженностью. Пока я поил Анджея тёплым бульоном, Чор топтался чуть в стороне, многозначительно почёсывая щетинистый подбородок. Его шерстяное одеяние было в пятнах болотной грязи, и отдельные пряди чёрных волос выбились из чалмы на затылке. Неунывающий зоргх редко показывал отрицательные эмоции, но сейчас в его глазах читалась тревога — спокойный и самоуверенный коротышка поёжился, то и дело озираясь. После того как раненый провалился в сон, мы собрались у небольшого костерка, разложенному в круге из камней. Пахло жжёной корой, а тёплые отблески заиграли на наших лицах. Сразу стало как-то спокойней. Пламя костерка оживило лагерь.
Я повернулся к притихшему Чору.
— Эй, приятель, — сказал я вполголоса, тронув его за плечо. — Знаю, тебя сейчас тревожат болотники… Но ты хороший проводник, у нас без тебя не получится выбраться.
Зоргх обернулся, взглядом мазнул по моей «Деснице», будто напоминая себе, что я умею быть достаточно убедительным.
— Я не брошу и не предам вас, — ответил он наконец кивнув. — Вы спасли мне жизнь в Храме Вечности, и теперь я ваш должник.
Достав из экстрамерного хранилища свёрток, перевязанный потемневшей бечёвкой, я размотал тряпку, осторожно вынул карабин — короткий,
— Держи, — я протянул оружие Чору прикладом вперёд. — Это серьёзный ствол, позаботься о нём. Для дальних выстрелов и ближнего огня подойдёт одинаково хорошо, а твой штуцер мы так и не нашли. Извини. Сейчас нам нужен ещё один стрелок, а я слышал, что у тебя верный глаз.
Решил слукавить, чтобы наш отряд пополнился боеспособной единицей, у карабина скорострельность повыше будет, чем у дульнозарядного штуцера.
Проводник взял карабин дрожащими руками, словно не веря, что получил такой дар. Прислонив приклад к плечу, Чор провёл ладонью по ствольной коробке, блеснувшей в свете костра сталью и латунными накладками.
— Ох, ты ж… Спасибо, приятель… Я… Уже и не помню, когда держал в руках не какую-нибудь ржавую рухлядь, а такое новьё.
— Считай это авансом за то, что ты правильно выберешь путь, — усмехнулся я.
Чор расплылся в довольной ухмылке, которая могла бы смахнуть на злорадную, но я понимал — он просто рад новой надёжной пушке.
Пока Ами приводила себя в порядок, просто обойдя толстый ствол дерева, под которым мы устроили лагерь, я достал изогнутый нож из иллиума, чьё лезвие ловило рыжие языки пламени, словно живое, играя изумрудными сполохами. Полуметровый клинок, рукоять обтянута выделанной шкурой, приятной на ощупь. Я взял нож, повернулся к вернувшейся Ам’Нир’Юн и протянул ей.
— Владей. Это от меня, — сказал негромко, глядя ей прямо в глаза. — Подарок…
Она взглянула на нож, губы дрогнули в слабой улыбке. Приняв оружие, Ами провела кончиками пальцев по изгибу лезвия, скользнула взглядом по рукояти. Не знаю, что её больше порадовало: сам редкий клинок или то, что я не забыл отблагодарить её.
— И ещё кое-что. Активируй Скрижаль, — я открыл свою, и один глиф перекочевал к напарнице. — Руна Повышенной Реакции. Качество: бронза. Думаю, она тебе пригодится, чтобы успевать за моими выходками.
Ами в изумлении приподняла бровь. Такое дарят не каждый день. Руна Навыка, да ещё и бронзового качества — этот день, думаю, она запомнит надолго.
— Кир, зачем ты…
— Хочу быть уверен, что успеешь прикрыть мне спину, если вдруг всё пойдёт наперекосяк, — я попытался состроить циничную ухмылку, но голос невольно потеплел. — В моём Копье все должны чувствовать себя защищёнными — и быть убийственно опасными для врагов.
Она улыбнулась, точнее, полуулыбнулась, как это умела только она.
— Спасибо, — выдохнула Ами, внимательно глядя на меня.
Пожав плечами, я принял у Чора котелок с наваристой и вкусной похлёбкой. К ночи наш лагерь приобрёл более или менее человеческий вид. Зоргх и я соорудили навес из веток, Ами нарубила лапника для подстилки и набрала дров.
Под густыми кронами деревьев становилось темнее, чем в подземелье, и лишь наш костерок да несколько светлячков, снующих в воздухе, оживляли пространство. Я подсел к огню, разминая затёкшие плечи. Все отправились спать, а мы с Колчаком остались дежурить. Заварил себе в котелке эфоко и просидел всю ночь, размышляя о произошедшем со мной в Храме Вечности.