Звездная Кровь. Изгой V
Шрифт:
211
— Благодарю, но, пожалуй, в другой раз, — сухо проронил я.
Ам’Нир’Юн улыбнулась уголками губ.
— Думаешь уйти тихо, Кир? — прошептала она, глядя мне прямо в глаза, потёрлась об меня своими выпуклостями и, проскользнув внутрь, устранилась на раскладном стуле. — Я знаю, что ты собираешься дезертировать.
Я напрягся, в руке возникло желание схватиться за рукоять револьвера.
— Я не дезертирую, — твёрдо сказал я. — У меня есть причина.
— У всех есть причины, — парировала она, ставя обе бутылки на мой походный
Ха’Нми’Юн вытащил из сапога кинжал и лёгким движением руки вскрыл бутылку. По шатру распространился аромат экзотических фруктов. Забулькало.
— Ты не знаешь, что мне пришлось пережить до того, как я попал в легион.
— После того как ты поднял в штыковую атаку центурию и лично бросился на тумен ургов? Я боюсь это даже представить. Зато знаю, что тебя ждёт, — произнесла она серьёзно и отсалютовала мне кружкой. — Позволь помочь тебе.
Она протянула один из наполненных неказистых кубков.
— Давай поговорим, первый офицер. Я только хочу предостеречь тебя от ошибки. Может, вместе найдём решение?
Я колебался. С одной стороны, время уходило, с другой — возможно, у неё были доводы, которые стоило выслушать.
— Ладно, — кивнул я, принимая кружку. — Только недолго.
Мы сели вокруг стола. Ам’Нир’Юн ловко опрокинула в себя ароматное вино. Хан и Ари. Чи переглянулись, выпили и… промолчали.
— Знаешь, почему я пришла, Кир? — начала она, глядя в бокал. — Потому что не хочу потерять ещё одного Восходящего.
— Ещё одного?
— Да. Уже были случаи, когда наши уходили и не возвращались. Единство жестоко к одиночкам.
— Я справлюсь, — возразил я. — С туменом ургов справился, с другими опасностями Единства, тоже как-нибудь слажу.
— Возможно. Но ты не всесилен. К тому же, есть кое-что, что может тебе помочь.
Я насторожился.
— Например, чем?
Она улыбнулась таинственно.
— Всё не так просто, Кир. Но если ты останешься в легионе до конца этой военной кампании, я обещаю предоставить тебе эту помощь.
Мои чувства смешались. С одной стороны, предложение было заманчивым. С другой — время играло против меня.
— Что это, Ами?
— У инквизиции имеются свои способы и методы, — уклонилась она от прямого ответа. — Подумай, стоит ли рисковать всем и понапрасну?
Это её последнее слово вызвало внутри волну горячего протеста. Кто ей право дал решать, что для меня напрасно, а что нет? Однако представитель силового ведомства, коим, без всяких сомнений, являлась инквизиция, совсем не тот, кому нужно высказать своё недовольство. Я посмотрел на Хана и Ари. Они молчали, предоставляя принимать решение мне самому, что, в общем-то, было понятно. Они к этой ситуации и поискам моей Светы никаким боком… Однако я заметил, как Ари возложил ручищу на меч, а Хан хоть и снова наяривает на гитаре мотивчик, сел так, что его револьвер, покоящийся в кобуре, смотрит прямиком на Ами.
На душе от молчаливой поддержки старых друзей стало легче, вот только я был не готов принимать силовые меры воздействия против своих. Или готов?
Внутри меня бушевала борьба. Я мог принять её предложение и остаться, но
Мои размышления прервал вошедший в шатёр посыльный легионер.
— Первый офицер Кир? — спросил он, вытянувшись по струнке.
— Так точно, — ответил я, оборачиваясь к нему. — Это я. Вольно.
Он протянул мне запечатанный пакет — конверт, склеенный из жёлтой тростниковой бумаги с печатью генерала ван дер Киила.
— Вам пакет с приказом лично от генерала, — сообщил он и покинул шатёр.
— Спасибо.
Я сжал пакет в руке, чувствуя, как сердце бьётся быстрее. Все взгляды были направлены на меня. Сев за стол, я сломал печать и вытащил бумагу. Пробежавшись по аккуратным строчкам летящего почерка глазами, от души выругался.
— Что там? — спросила Ам’Нир’Юн бархатным грудным голосом.
Я против воли залюбовался этой экзотической женщиной. Причём становилось с первого взгляда понятно — передо мной не землянка. Сказать, что конкретно не так с ходу было затруднительно. Может, чуть вытянутые кисти и фаланги пальцев, немного иная посадка головы на гордой изящной шее, острые кончики ушек. Мелочи не лезли в глаза, но вот все вместе производили сокрушительное воздействие.
Точёный профиль, симметричные и выразительные черты лица, круто и необычно изогнутые брови, красивые полные губы, нечеловеческие острые очертания узкого подбородка и высоких точёных скул и, как два агата, тёмные омуты миндалевидных глаз. Большая часть тела была скрыта формой иностранного корпуса. Чёрный сюртук с серебряным шитьём, но даже эта одежда не была в силах скрыть притягательную соразмерную гибкость стройной фигуры.
Кожа этой роковой женщины была очень смуглой. Не как у афро, светлей, но без шоколадного отлива. Однако на щеках играл румянец, носик был чуть вздёрнут.
Мои глаза невольно скользнули ниже, в разрез расстёгнутой свободной белой тонкой рубахи, на мгновение показавшей край кружевного лифа.
— Что вы сказали? — усилием воли, я заставил себя поднять взгляд.
— Что в пакете? — сформулировала свой вопрос Ами.
— В пакете? — переспросил я. — В пакете срочный приказ…
— Мы же вроде на отдыхе стоим. Какие могут быть приказы?
Я пожал плечами и передал пакет Ам’Нир’Юн, сам взяв кружку, наполненную дорогим вином и, опрокинул её в себя, не ощущая вкус. Что делать?
Пробежав глазами строчки приказа, девушка тоже выругалась и налила себе и мне ещё вина.
Через стол перегнулся Ари и двумя пальцами подцепил жёлтый лист бумаги. Прочитав его, он тоже выругался.
— Да что там? — не выдержал Хан.
Отложив гитару, он встал с кровати и впился острым взглядом в скупые строчки письма.
Я сжал кружку в руке и приложился к ней, чувствуя, как сердце бьётся всё быстрее. Все взгляды прикованы ко мне. Ам’Нир’Юн, склонив голову, внимательно следила за моей реакцией. Ха’Нми’Юн и Ари Чи терпеливо ждали, напряжение повисло в воздухе.