Звёздная пыль
Шрифт:
Правда, сейчас, наблюдая за северянином, Кейтрин опытным взглядом подмечала, что её флирт действует на жениха как-то не так, но понять причины не могла. Да и не очень хотела её понимать – герцог был ей интересен, но она желала этого брака немногим более чем он. Зато Кейтрин основательно задевал тот факт, что герцог не испытывает счастья от возможности видеть её своей женой.
Индрэ всё же подал ей руку, хотя и смотрел на её пальцы довольно долго – как на ядовитых змей. Затем забрался в носилки следом за ней. Подняв паланкин на спины мулов, слуги
Кэйтрин разглядывала молодого мужчину, сидевшего перед ней, и думала о том, что, если бы не обстоятельства их знакомства, она была бы рада остаться с ним вот так вот – вдвоём. Холодность незнакомца бросала вызов её умению устанавливать над мужчинами свою власть.
Мысли Индрэ были более печальны. Он не видел лица своей супруги, но каждое её движение, каждое невесомое прикосновение, каждый вежливый жест – всё напоминало ему о Рудэне. О жизни, которой у него никогда не было и никогда уже не могло быть. Его супруга-незнакомка притягивала взгляд Индрэ к себе, руки Индрэ почти что тянулись снять с неё маску, коснуться, как недавно и Кэйтрин касалась его – но тут же Индрэ одёргивал себя, напоминая, что будет потом и какую власть имеет эта женщина над ним. Он снова, несмотря на все старания, оказался никем. Пленником собственной судьбы. А эта женщина была его госпожой и владычицей. Чужестранный, непривычный камзол душил его, и Индрэ то и дело норовил высунуться в окно, чтобы вдохнуть свежий воздух: но вдыхал лишь запах навоза и лошадиного пота.
В конце концов они покинули носилки так же, как и забрались в них, прошли анфиладой коридоров и заняли места друг напротив друга за столом.
Индрэ вздохнул с облегчением: супруга теперь оказалась достаточно далеко от него, чтобы Индрэ мог не опасаться её.
Кэйтрин занялась гостями и на жениха более внимания не обращала.
А под конец вечера двое разных слуг взяли их под руки и порознь повели в супружеский покой, пустовавший в доме Кэйтрин уже давно.
Здесь, помимо спальни, имелось две уборных – каждую облицовывал мрамор, но в углу одной стоял пухлощёкий амур, а в углу другой – нимфа, выставившая напоказ крутое бедро.
Двое слуг, среди которых снова не было Керве, омыли Индрэ, и грудь его снова стиснуло тоской – новая супруга была в праве отобрать у него слугу, противиться ей Индрэ не мог. Рудэна не делала этого по каким-то причинам, ведомым только ей, но это вовсе не значило, что Кэйтрин станет поступать так же, как она.
Кэйтрин покинула ванную комнату на добрых полчаса раньше жениха, несколько посвежевший, но и разморённой горячей водой. Одеваться она не стала – лишь опустилась на кровать и прикрыла бёдра покрывалом из расшитой золотом парчи.
Пока она ждала, мысли сменяли одна другую в её голове. То, что новоявленный супруг не торопится, не удивило её: очевидно было, что Индрэ рад этому браку ещё меньше, чем она. Доблестный вопль пленника, когда тому огласили приговор, слышал весь двор. И Кэйтрин теперь крайне отчётливо ощущала своё щекотливое положение: о её отъезде, как и о её супружестве, теперь наверняка шептались
Рассматривая это неожиданное для неё самой происшествие со всех сторон, Кэйтрин успела даже немного задремать. Стук открывшейся двери разбудил её, и в воцарившейся в комнате темноте она увидела одетый в белое силуэт.
Индрэ замер на пороге, плотная белоснежная рубашка до пят делала его похожим на привидение.
Кейтрин с трудом скрыла улыбку – ей и в голову не пришло нацепить на себя такой же церемониальный наряд, который, как считалось, подчёркивал невинность невесты и жениха. Она лежала на подушках слегка прикрыв шёлковым покрывалом обнажённые бёдра – и то только потому, что по ним гулял предрассветный ветерок.
Кэйтрин вздохнула и пальцем поманила жениха к себе, но тот не разглядел её жест – или не захотел разглядеть. Он продолжал стоять, неподвижный, как статуя, и Кэйтрин уже собралась было сама встать ему навстречу, когда, испустив шумный вздох, Индрэ наконец захлопнул дверь за спиной, отрезая новобрачных от любопытных взглядов слуг, шагнул вперёд и опустился на колени.
– Каким будет желание моей госпожи? – мрачно спросил он, не глядя на неё.
Бровь Кейтрин поползла вверх. Так холодно при виде её обнажённого тела пока что не вёл себя никто.
– Я что-то не чувствую ответного желания жениха, – не сдержалась она.
– Простите, моя госпожа…
Индре побледнел, предчувствуя гнев.
– Я знаю, что не должен думать о собственном наслаждении, – нашёлся он. – Но поверьте, я сумею вас ублажить.
Кэйтрин стало скучно. Она не хотела, чтобы её ублажали с таким лицом.
– Очень сомневаюсь, – сухо заметила она. – Такое чувство, что Рудэна ничему вас не научила.
Щёки Индрэ заалели, но Кэйтрин не разглядела этого в полумраке. Северянин так и не шевельнулся, не желая ни идти навстречу, ни нарваться на новые насмешки.
Кэйтрин приподнялась на локте и перегнувшись через постель чуть наклонилась к нему.
Опустила ладонь на белую шею, и дальше, по плечу, стягивая грубую ткань. Плечо тут же задрожало под её рукой.
«И правда девственник?» – в некотором недоумении подумала она.
Кэйтрин провела рукой дальше вниз. Там, где пальцы её касались кожи Индрэ, они тут же ловили мелкую дрожь. А сама кожа – там, где не было рубцов, которых Кэйтрин насчитала ещё несколько штук – была нежной, как самый дорогой батист.
Пройдясь по плечу, Кэйтрин скользнула кончиками пальцев ему на грудь. Теперь вблизи она видела, что герцог весьма красив – хотя и до странности пуглив. Кэйтрин доставляло удовольствие касаться его вот так, неторопливо исследовать каждый изгиб. Но Индрэ и не думал откликаться на ласку, и, хотя Кэйтрин скорее хотелось продолжить развлечение, чем отправиться спать, она вдруг подумала о том, что вполне может попросту не консуммировать брак. Пройдёт пара месяцев, она наладит дела в северных горах и вернётся домой, сославшись на то, что муж не исполнял супружескую роль.