Звездная пыль

Крэнц Джудит

— Ее это не касается. Вот почему я могу рассчитывать только на тебя. Она обязательно должна получить это письмо в день своего восемнадцатилетия.

— Давай его сюда и забудь об этом, если только не передумаешь. Я спрячу письмо в моем сейфе в банке до ее восемнадцатилетия. Уж об этой дате я точно не забуду! Если, упаси бог, меня самого не будет, то я распоряжусь, чтобы Мэгги все же получила письмо. Когда у человека так много детей, он всегда следит за своим завещанием. Каждый год я кого-нибудь из детей лишаю наследства. Держу их в постоянном напряжении.

— Тебе не интересно узнать, что в письме?

— Разумеется,

интересно, но ты не стал бы так беспокоиться, если бы хотел мне об этом рассказать.

— Благодарю тебя, Брайан, ты снял камень у меня с души.

— Я рад помочь, Шанди. Мы все любим Мэгги, ты же знаешь. Когда она приходит к нам, мои сорванцы никак с ней не наиграются. Что за забавная маленькая куколка ваша Мэгги! А теперь давай все же закажем ленч и поговорим о чем-нибудь более важном. Например, о моей игре в гольф.

9

Мария Шотландская стала первой женщиной, о которой доподлинно известно, что она играла в гольф. Накануне Дэвид Лин рассказал об этом факте Тессе, но теперь она размышляла, не была ли королева из рода Стюартов к тому же еще и первой из тех, кто насмерть замерз в своих покоях в Эдинбургском замке, или эту высокую честь приберегли для Тессы Кент? Тесса, как ей предписывал сценарий, стояла неподвижно в проеме высокого средневекового окна, откуда открывался вид на бездонную пропасть и базальтовые пики, — Мария Стюарт на девятом месяце беременности. Расшитое платье, великолепное ожерелье из черного жемчуга, которое королева Шотландии никогда не снимала, и подложенная на живот подушка не спасали от пронизывающего холода. Ни в одном уголке замка, включая высокие башни, невозможно было укрыться от капризов неласковой шотландской погоды. Он стоял на горе, возвышаясь над городом, открытый всем ветрам с моря.

Тесса тщетно убеждала себя, что сейчас середина июня 1566 года, и ни одна женщина той эпохи, включая и крепкую, с горячей кровью королеву, не может дрожать от холода. Увы, сама Тесса была слишком избалована калифорнийским климатом. Ей никак не удавалось проникнуться духом эпохи. Макбет убил Дункана совсем недалеко от того места, где она сейчас стоит. Нет, невозможно, с самого приезда съемочной группы в Шотландию она могла согреться только в постели под двумя теплыми пледами.

Спиной Тесса чувствовала напряжение группы, ожидающей, затаив дыхание, когда вновь выглянет солнце. Все разговоры стихли, весь технический персонал был наготове, оператор приготовился снимать по первому сигналу режиссера. Нечего было даже говорить о том, что кто-то другой мог постоять вместо Тессы у окна — они бы потеряли драгоценное время. Им осталось доснять всего десять секунд сцены, когда королева смотрит вдаль и рассуждает о том, насколько важно, чтобы у нее родился сын. Но необходимо солнце. Благодарение богу, подумала Тесса, следующие два дня они будут снимать рождение Якова, в помещении будет куда теплее.

Тесса начала едва заметно дрожать, и остановить эту дрожь она была не в силах. Актриса не осмеливалась повернуть голову или сдвинуться хотя бы на миллиметр, иначе нарушится плавный ход сцены. Ей оставалось только надеяться, что, как только солнце выглянет снова, дрожь прекратится и она снова станет королевой Марией Стюарт. Она никогда не позволяла себе расслабляться во время таких перерывов, это совершенно непрофессионально, ругала

себя Тесса. Неожиданно она услышала звук шагов. Прежде чем она попыталась угадать, кто же осмелился гулять по съемочной площадке, на ее плечи легло тяжелое пальто, сохранившее восхитительное тепло тела, и твердые мужские руки обняли ее.

— Чего, черт побери, ты хочешь от этой девочки, Дэвид? Чтобы она умерла из чувства долга? — рявкнул мужской голос, и тут же выглянуло солнце.

— Чертов, чертов дурак! — застонал режиссер. — Сними с нее эту штуку и проваливай со съемочной площадки, кретин несчастный!

— Я не могу, — спокойно ответил незнакомый голос. — Мне кажется, пуговица зацепилась за ее парик.

— Костюмер! — крикнул кто-то, и Тесса почувствовала, как знакомые ловкие пальцы отцепили ее парик от того, что так комфортно ее укутывало. Она стояла неподвижно, словно манекен, пока с нее снимали пальто.

— Нет, вы только посмотрите, — в отчаянии воскликнула костюмерша. — Парик весь помялся, ожерелье сломано!

— Теперь уже все равно, мы упустили свет, — раздраженно ответил Дэвид Лин.

— Проклятье, я не подумал, — произнес все тот же чужой голос.

— Если бы я только предположил, что ты сделал это нарочно, я бы удушил тебя собственными руками, сумасшедший сукин сын! Ох, Тесса, прости, пожалуйста. Теперь ты можешь двигаться. Эдди, скажи всем, что на сегодня мы закончили.

Тесса повернулась, ожидая увидеть, как чужака взашей выпроваживают из зала. Но Дэвид крепко обнимал этого незнакомого мужчину. Оба смеялись.

— Если ты еще раз выкинешь такой фокус, Люк, клянусь, я выброшу тебя из ближайшего окна.

— Ты лишь присматривай за моими капиталовложениями, Дэвид. Тебе следовало бы выставить охрану, чтобы не пускать на площадку таких, как я, — ответил спаситель Тессы. — Я не знал, что ты снимаешь. Здесь царила такая тишина.

— Ты бы мог задать себе вопрос: а что это мы все стоим, затаив дыхание, но ты же увидел женщину, которую требовалось спасти. От тебя я ничего другого и не ждал. Тесса, это Люк Блейк, к сожалению, один из моих самых дорогих друзей. Люк, это Тесса Кент.

— Я оценила тепло, пусть это длилось лишь мгновение. — Ее рука лежала в ладони Люка Блейка, и Тесса ошутила больше, чем просто тепло, она почувствовала себя в безопасности. Никогда еще за всю свою жизнь она не чувствовала себя так хорошо и спокойно.

У нее в груди зародилось странное чувство, и Тесса испугалась, что сейчас расплачется. Как такое возможно? Она встретилась взглядом с Люком. В его глазах было столько тепла. Оно казалось сильнее любой стихии. Он словно говорил ей, что одобряет в ней все и так будет всегда. В его взгляде светились ум и юмор, и все же больше всего в них было тепла. Люк Блейк был наверняка самым приятным человеком на земле. Теперь понятно, почему Дэвид Лин простил ему испорченную сцену.

— Вот, возьмите мое пальто, — сказал Люк. Он казался огромным и сильным в своем грубошерстном свитере, с темно-рыжими вьющимися волосами, подстриженными очень коротко. У него было открытое, обветренное лицо с внушительным носом. Яркие синие глаза смотрели властно. Твердые губы с чуть приподнятыми уголками, казалось, все время улыбались. В развороте плеч чувствовалось достоинство. Он был явно городским жителем, но производил впечатление человека, много времени проводящего на открытом воздухе.