Звездная пыль

Лещенко Владимир

Пока они шли узким полутемным коридором, чьи стены отсвечивали неокрашенным металлом, Питер невольно вернулся памятью к тому дню, когда окончательно решилась его судьба.

Процесс «Среднегалактический союз против Питера О'Хары», тянувшийся уже пятый месяц и долженствующий завершиться сегодня, почти с самого начала привлекал к себе внимание прессы и общества.

Вначале транспортный прокурор возбудил уголовное дело по статье «Убийство в состоянии сильного душевного потрясения средней тяжести», за которое Питеру грозило максимум лет пять в одной

из орбитальных тюрем.

Но компания, обозленная потерей одного из лучших капитанов, подключила своих юристов, те настрочили кучу жалоб, и в результате дело было переквалифицировано в «Убийство злостное, с элементами хулиганства».

(Десять-пятнадцать лет на каторжных рудниках в астероидном поясе, после которых выжившие становились дряхлыми полуслепыми импотентами.)

Однако, раскрутившись, дело приобрело большой общественный резонанс – и в самом Среднегалактическом союзе, и за его пределами.

У здания суда возникли пикеты любителей живности, с плакатами, на которых были увеличенные фото хомяков различных видов и расцветок.

Профсоюз космоплавателей устами своего шефа (как раз приближались выборы, и нужно было лишний раз показать, что профбоссы не зря проедают профвзносы) потребовал снисхождения для своего члена, грозя чуть ли не всеобщей забастовкой.

Самая популярная и самая отвязная молодежная газета планеты – «Ивангойский комсомолец» (название, к слову сказать, пришло из такой седой древности, что никто не знал его смысла) разразилась статьей на целую страницу. Название звучало так: «Предки совсем оборзели – жрут хомяков!»

Против покойного капитана Барбекю было возбуждено уголовное дело сразу по трем статьям: «Жестокое обращение с животными», «Умышленное уничтожение чужой собственности» и «Злоупотребление служебным положением без корыстных целей» (в ходе расследования выяснилось, что хомяк был зажарен на корабельном камбузе в нерабочее время). Дело, правда, было сразу закрыто – за смертью обвиняемого.

Дальше – больше. Целых две недели Судебная палата препиралась с прокуратурой по вопросу: считать ли Князя Мышкина диким животным или домашним?

Потом еще две недели выясняли: есть ли у Питера доказательства законного приобретения хомяка в собственность, и если нет, то не приобрел ли он его преступным путем?

Потом столько же времени власти выносили частное определение в адрес таможенных и санитарных служб, и правления компании «Спейсфрок», допустивших провоз без надлежащих документов и санитарного паспорта «существа живого, малоразмерного, одна штука». (Именно так в официальном акте осмотра места происшествия был характеризован трагически погибший хомяк.)

Дело переносили из городского суда – по порту приписки «Туш-Кана» – в космический, ибо убит был всё-таки капитан, затем из космического – в планетарный и наконец в Верховный Суд Среднегалактического союза.

Больше того, его дело должен был рассматривать наряду с присяжными Главный электронный судья. Это был чудом доживший до сего дня представитель когда-то большого семейства юрискомпьютеров,

искусство изготовления которых было утрачено вместе с гибелью мира Джер, сгоревшего во вспышке сверхновой, и его старались не беспокоить без нужды. Но тут казус был действительно необычным.

И решение, которое он примет, было совершенно непредсказуемым: его память была полна подробностями миллионов и миллионов уголовных дел, и что уж он из нее извлечет, кто предугадает?

Компания уже и сама была не рада, что раздула это дело, ибо «Туш-Кан», крупнейший ее грузовоз, был арестован судом в качестве вещественного доказательства – прокуратура раскопала, что именно так следует поступать по делам о злостном убийстве капитана.

Члены экипажа, как один, давали показания в пользу Питера, указывая на грубость капитана, на то, как дорог был хозяину его любимец, и при этом не забывали указать на патологическую жадность покойного Барбекю, не дававшего никому попробовать свои блюда.

У Питера сменились уже три адвоката. Первый, назначенный судом, какой-то красноносый старикашка-неудачник, посоветовал подзащитному заявить, что капитан приставал к нему с непристойными предложениями, а хомячка съел исключительно в качестве мести за отказ.

Это было даже не смешно, и молодой человек прогнал старого тупицу.

Второй, нанятый профсоюзом, лощеный молодой плейбой, предложил закосить под психа и упирать в тактике защиты на дурную наследственность О'Хары.

Он даже ухитрился раскопать в его родословной какого-то прапрадедушку – эмигранта с одной из планет Эльбрусско-Казбекского содружества, жители которого славятся своими приступами дикой ярости и редкостной мстительностью.

Наконец, «Вселенское общество защиты мелких и пернатых животных» наняло для защиты скромного обер-мусорщика знаменитого адвоката Энрико Прирезника – великого Энрико Прирезника!

Вот сейчас как раз началось его выступление.

Он поднялся на трибуну, поправил свой кис-кис с огромной бриллиантовой булавкой и начал:

– Господа присяжные заседатели! Господин прокурор! Господа присутствующие! Представьте себе, что на ваших глазах кто-то – пусть даже ваш непосредственный начальник – пожирает вашего лучшего друга, брата, родственника, жену… Или пусть даже и тещу!

Зал невольно охнул и притих.

Не давая опомниться, дон Прирезник продолжил, решительно завладевая вниманием присутствующих.

Он вспоминал различные случаи с убийствами крылатых, чешуйчатых, слизистых, хвостатых, со щупальцами и без, ручных и не очень созданий, закончившиеся плохо для убийц, зафиксированные в истории правосудия и Среднегалактического союза, и других стран.

Он привел в пример случай стопятилетней давности, приключившийся на шлюпке с потерпевшего аварию космолета «Полковник Попов». Дело это получило известность под названием «Дело о собаке суперкарго», и ведший его знаменитый ивангойский законник Фан Сай потом говорил, что такого удивительного и нелепого дела не знает история.