Звездная река
Шрифт:
Видит, как он закрывает глаза и прислоняется к стене. И стоит так.
– Вы действительно не знали? – повторяет она.
Он качает головой. Открывает глаза, смотрит на нее, она заставляет себя не опустить взгляд. Он делает шаг от стены, стоя теперь очень прямо, лицом к ней. В руке у него кусок ткани, которым он мылся. На его лице и торсе капли воды.
Он говорит:
– Моя госпожа, я пришел не только для того, чтобы рассказать вам о муже. Пришел так поздно ночью.
Инстинктивно она снова прячет кисти рук в рукава, потом опускает их
Он говорит очень тихо:
– Я сегодня днем встретил дайцзи у озера в Ма-вае.
Эти слова падают в тишину комнаты, как камешки в пруд. Шань смотрит на него. Она сознает, что затаила дыхание.
– Это она со мной сделала, когда я ушел от нее.
Шань заставляет себя дышать. Зубами кусает нижнюю губу. Плохая привычка. Осторожно произносит:
– Вы сегодня занимались любовью с женщиной-лисой и вы…
– Нет, я не захотел. Я… мне удалось посмотреть на нее, а потом уйти.
– Я… я не думала, что мужчина в силах это сделать. Если легенды… если они говорят правду.
«Он похож, – думает она, – на человека, который действительно побывал в мире духов». Ей даже не приходит в голову ему не верить. Она подумает об этом позже. О его глазах и голосе, и о том, что она видела на его спине.
– Я тоже так не думал, – говорит Жэнь Дайянь. Он кладет кусок ткани рядом с тазом и стоит перед ней с пустыми руками, без сорочки, и говорит:
– Мне это удалось, потому что я думал о вас.
Потом, еще через мгновение, добавляет:
– Простите меня, моя госпожа. Я опозорил себя. Пожалуйста, отвернитесь снова, пока я оденусь.
Она чувствует, что не может заговорить. Но ей кажется, что в комнате стало светлее, и не от луны или от ламп.
«Что вы видите?» – спросил он, и она ему сказала, стоя в глубине комнаты, в зеленом халате, рядом с лампой на письменном столике.
«Никогда не забывай реки и горы, потерянные нами».
Так гласили иероглифы. Дайцзи запечатлела на его теле его собственные слова, душевный порыв всей его жизни. Он был татуирован, подобно западному варвару, насильно отданному в солдаты, преступнику, заклейменному за свое преступление.
Но это другое. Это дар мира духов. Он теперь понял, почему почувствовал ту жгучую боль, когда шагал прочь от озера. Он потерял сознание, простился с миром. Он отверг дайцзи, как она подумала, ради своего предназначения в этом мире, и она сделала ему подарок, как она считала – чтобы он ее помнил. Помни о потерянных префектурах, или помни о потерянном мире наслаждений, который мог бы избавить его от этой тяжелой миссии.
Дайцзи не знала (так он считал) о спасительном образе в его мыслях. О женщине, которая стояла сейчас перед ним.
Он услышал, что все-таки рассказывает Линь Шань о Ма-вае, как он смог повернуться лицом к женщине-лисе и все же удержаться в этом мире, в своем собственном времени, в жизни смертного благодаря ей, благодаря смертной женщине в этой комнате.
Он
Он не ожидал, что она окажется на балконе.
Может ли мужчина еще больше растеряться? Он не знал, сегодня, в эту ночь, о чем он думал. Обо всем. Как развернется перед ним мир? Как тонкий шелк разматывается с рулона в лавке купца? Или как грязная, грубая ткань, которую отбросили в сторону, обнажив кинжал, который тебя прикончит?
Он произнес единственное, что смог придумать, признавшись в том, в чем не собирался признаваться:
– Я сейчас уйду. Пожалуйста, отвернитесь снова, пока я оденусь.
Он наденет свою пропитанную потом тунику, сапоги, спустится опять вниз (это у него ловко получается, он мастер на такие вещи), заберет своего уставшего коня и отправится в казармы. Туда, куда ему следовало поехать с самого начала.
Руки женщины были опущены вдоль туловища. Он раньше заметил, как они дрожат. Он был наблюдательным. Всегда был наблюдательным. Она смелая и очень доверяет ему. Ее руки теперь перестали дрожать, как он видел, и она не повернулась к нему спиной.
Ее голос звучал мягко.
– Эти иероглифы. Эта каллиграфия. Дайцзи вывела их рукой императора, Жэнь Дайянь. Стилем «Тонкое золото». Вас пометили так, как никого никогда прежде.
– Вы мне верите? – спросил он.
Он осознал, что это очень важно. Он едва мог поверить сам в свою собственную историю. Аромат женщины-лисы, который не мог донести ветер. Красный шелк на этом ветру. Он слышал сейчас за спиной звон колокольчиков на ветру во дворе.
– Думаю, придется поверить. Я видела вашу спину. Они безупречны, эти иероглифы. Как мы можем вообразить, будто знаем все на этом свете под небесами?
Он молчал, глядя на нее.
– Вы очень хорошо владеете собой, – сказала она. – Если это произошло только сегодня, – она, наконец, отвернулась, но только для того, чтобы подойти к жаровне. Подняла кувшин с вином и наполнила две чашки.
«Мне надо идти», – подумал он. Она снова повернулась к нему, держа в руках чашки.
– Владею? Нет. Я… сам не свой. Иначе я бы не посмел вторгнуться сюда. Я прошу прощения, моя госпожа.
– Можете больше не повторять, – сказала Шань. – Я… горжусь тем, что помогла удержать вас среди нас, командир Жэнь, – она подошла к нему, протянула чашку. Он взял ее. Она стояла слишком близко.
– Ци Вай в безопасности, я в этом уверен, – произнес он.
Она улыбнулась в ответ.
– Вы это уже сказали. Я вам поверила, – она отпила из своей чашки. Он поставил свою рядом с тазом, не пригубив ее. – Повернитесь, пожалуйста, ко мне спиной, – попросила она. – Я хочу еще раз посмотреть на эти иероглифы.
Он повернулся. Что еще ему было делать? Она поставила свою чашку рядом с его чашкой. Через мгновение он почувствовал ее палец на первом иероглифе на спине, справа, сверху. «Никогда не забывай».