Звёздная тень
Шрифт:
Пара минут ушла на то, чтобы объяснить компьютеру, где у челнока верх и низ и куда должен быть направлен вектор гравитации. Не воспользоваться возможностями чужого корабля по созданию комфорта было бы глупо.
Потом скаут открыл проход.
Ох не так всё просто оказалось с раскрывающейся «лепестками» кабиной! Если поначалу это выглядело чисто механическим устройством, то сейчас разница технологий Земли и Родины была налицо. В обшивке открылся проём, идеально копирующий люк «Волхва». Я спустился из кресла, которое сейчас казалось прикрученным к стене, осторожно коснулся люка тыльной стороной
Холодный, чёрт!
Градусов сто. Ниже нуля, естественно.
— Открывай, свои пришли! — крикнул я, словно надеясь, что голос может быть услышан сквозь толстенную обшивку.
Ответом была тишина. Ну что они там возятся!
— Эй, хозяин, слесаря вызывали?
И тут внезапно ожил куалькуа:
Пётр, ты доброжелательный и хороший человек.
— Это ты с чего взял? — спросил я.
Мнение.
Я ждал, пока слышался звук открываемых запоров. На «Волхве» есть простенькая блокировка, активизирующаяся, если за бортом — вакуум. Наконец люк подался ко мне.
— Привет, Саш, — сказал я таким тоном, словно мы не виделись с месяц.
А ведь месяц назад мы и знакомы-то толком не были!
— Как осуществляется герметизация? — Данилов подозрительно посмотрел на соединённые с шаттлом борта скаута.
— Не знаю. Пусть это будет меньшей из наших проблем, верно?
— Верно, — согласился Данилов. Криво улыбнулся. — Выглядит так, словно корабли поцеловались.
Вдоль линии стыковки обшивка и впрямь утолщалась, напоминая губы.
— Точно выдержит?
Я пожал плечами.
— Ты нас немного напугал… гравитацией. Надо было предупредить, что при стыковке она и у нас появится.
Наверное, стоило. Но к хорошему привыкаешь быстро. Трёх полётов на корабле Геометров мне хватило, чтобы воспринимать искусственную силу тяжести как должное.
— Ладно, идём, Петя.
— Стоит ли? Давайте начнём разгон.
Полковник замялся:
— Подожди. Надо поговорить.
Вместе с Даниловым я прошёл в кабину. Рептилоид по-прежнему сидел в кресле космонавта-исследователя, Маша стояла, всматриваясь в центральный экран, на котором поблёскивали чужие корабли.
— А в чём проблема? — непонимающе спросил я. Почему-то вспомнились слова куалькуа. «Доброжелательный и хороший».
— Петя. — Данилов остановился в паре шагов от меня. Тоже покосился на экраны — ему явно было не по себе от гравитации в шаттле, который находился в свободном полёте. — Петя, давай решим, что мы собираемся делать.
— Ты о чём?
— Не всерьёз же ты решил отправиться к Ядру?
Маша повернулась и уставилась на нас. Рептилоид — сейчас его телом явно управлял Карел — спрыгнул с кресла, разинул было пасть, но промолчал.
— Саша, ты чего?
— У нас плазменные движки Алари. Корабль чужих — технология, превосходящая доступную Конклаву. И он способен самовоспроизводиться. У нас образцы оружия этих… безумных мышей. Какого дьявола нам гибнуть?
Может быть, «доброжелательный и хороший» — синоним слова «наивный»?
— Пётр, ты всё сделал великолепно, — продолжал Данилов, явно ободрённый моим молчанием. — Через несколько недель в Галактике заварится такая каша… наличие
Он опять неловко заулыбался.
— Придётся собрать сессию ООН, чтобы придумать тебе достойную награду…
Где-то по груди у меня забегали холодные мурашки. А ещё стало холодно и противно. Как помоями облили.
— Вера и любовь… — сказал я.
— Что?
— Вера и любовь помогут мне. Так отвечают офицеры-алари на напутствие командующего.
В глазах Данилова что-то изменилось. Только что в них были смущение и вина. Как у шкодливого мальчишки, подбивающего примерного ученика прогулять уроки и попробовать спиртного. Теперь в них было лишь брезгливое презрение.
— Ты что, и впрямь принял всё это всерьёз? Петя, да Алари и пикнуть не посмеют, что мы увели эту технологию! У них самих рыльце в пушку!
— А ты спроси мнение Карела.
Не отводя от меня взгляда, Данилов спросил:
— Карел, ты сам расценивал предложение Петра как безумное. А чем ты назовёшь моё?
— Предательством, — сказал рептилоид.
— Я не удивлён, — согласился Данилов. Сделал шаг назад, расстегнул кобуру.
Да он что, стрелять собрался?
Я ничего не успел сделать — Данилов достал оружие. Только это был не лазерник «Кнут», а та парализующая штуковина, и на пистолет-то не очень похожая, что однажды в моём присутствии применял дед.
Стрелял он почти не целясь, и я с каким-то глупым удивлением понял, что в этом деле у полковника опыт не хуже, чем в управлении челноком. Рептилоид мягко опустился на пол.
— Не волнуйся, он только парализован, — быстро сказал Данилов. — Пётр, я последний раз тебе предлагаю…
— Эта штука однозарядная, — сказал я.
Данилов опустил глаза на парализатор — и я рванулся к нему. Не было времени просить куалькуа о боевой трансформации. Да впрочем, и нужды не было.
Может, я и не сотрудник органов с многолетним стажем. Только ведь и помоложе Данилова раза в два.
Вера и любовь!
Плевать мне, чем руководствовался командующий Алари! Я ему обещал отправиться к Ядру честно!
Данилов ушёл от первого удара, встал в стойку, отбрасывая оружие. Я не стал размышлять. Школа рукопашного боя СКОБы — она наследница НКВД, КГБ, ФБР и прочих приятных контор. Наследница космической эры. В ней много необычных приёмчиков.
Я просто размахнулся и залепил ему по уху. Без всякой науки, я так в детстве дрался.
Данилов опять попытался уклониться. Рефлексы у него были прекрасные. Но они же его и подвели. Одно дело — драка в невесомости, на чём, по слухам, и основана школа рукопашного боя СКОБы. Совсем другое, когда в привычной кабине шаттла невесомости нет. Данилов пружинисто оттолкнулся от пола, явно собираясь воспарить под потолок. Но гравитация с таким решением не согласилась. В неловком прыжке его и достала моя оплеуха.