Звездная трилогия
Шрифт:
Я переваривал услышанное. Началась война. Все как и говорил мне Кед. Теперь в Солнечной системе, в мирах Фронтира и всей Экспансии идут бои. Что же стряслось?
— Почему? — спросил я.
— Что «почему»? Потому, что я не знаю всех деталей, я же начальник тюрьмы, а не военный!
— Нет, — я поморщился. — Не то. Я хотел спросить, почему АС напал на нас?
— Откуда мне знать? — всплеснул руками Лосев. — Политика! Они не поделили территории, выставили ультиматум, потом произошел взрыв на космодроме мыса Канаверал.
Взорвали старейший космодром. Понятно. Во всем обвинили коммунистов, это и послужило поводом к войне. Наверняка ведь сами подорвали бомбу. Или из Восточного Альянса кто-нибудь.
Хотя что-то во всей этой истории было странным. Что-то еще предстоит мне выяснить.
— А что будет с остальными заключенными? — спросил я.
— Пока война идет только в космосе. До Земли бои еще не докатились, правительство поддерживает шаткое подобие мирного диалога. В основном сражения идут на Фронтире — там наиболее лакомые кусочки: планеты Рай, Ника, Заря. Еще есть Полушка, но туда пока рыночники не сунулись. Заключенных будут постепенно вывозить отсюда, по крайней мере лучших из них. Психов и маньяков воевать, конечно, никто не отправит. Ты — первый. Насчет тебя особые указания.
— Кому я обязан такой честью? — иронично спросил я.
— Кто-то сверху, — туманно ответил Лосев. — Ты сам должен понимать, что все пляшут вокруг тебя не просто так. Приходит время отдавать долги, да?
Я кивнул. Похоже, что он прав.
— Еще мне поручено передать тебе, что три дня назад Павел Корнев погиб во время проведения научного эксперимента. Когда вскрыли его завещание, то выяснилось, что все свое имущество и звания покойный оставляет тебе. Но это не столь важно. Пока что готовься — вечером, после прохождения обычных формальностей, тебя доставят в Воронеж.
Я смотрел на Лосева округлившимися глазами. Вот это новости…
Война, смерть Пашки. Господи!
Я чувствовал себя виноватым. Пусть меня убьют через неделю, но вырваться из заключения только потому, что началась война? Это нечестно!
— Все хорошо, — улыбаясь, сказал Лосев.
Улыбка была натянутой, а слова эти он скорее произносил для себя. В этот момент я и почувствовал, что начальник ведет какую-то свою, двойную игру.
Врешь ты все!
Теперь я вижу.
В транспорте, что повезет меня, заложена взрывчатка. Под углом сиденья, в самом неприметном месте… Тебе так хотелось, чтобы я не догадался!
Но самое страшное не это. Черт с ним, со мной и бомбой! Черт с ним, с Пашкой и Наташей! Да и со всей этой войной! Я четко увидел перед собой куда более страшную картину, и меня бросило в дрожь.
— Все понятно, спасибо! — сказал я. — Можно мне выйти, побродить немного по лесу перед отправкой? Я прожил здесь более шести лет, мне хотелось бы попрощаться с этими местами.
Лосев задумался.
— Времени в обрез! Война началась,
— Транспорт все равно прибудет только вечером, — напомнил я.
— Хорошо, — подумав пару секунд, сказал начальник. — Я приставлю к тебе охранника.
Ладно. Не стану я поддевать тебя и спрашивать, зачем мне охранник. Я все равно знаю, что ты мне ответишь, как знаю и то, что это будет неправдой. Скажешь — хотел оградить меня от завистливых соседей, а на самом деле боишься, что я проговорюсь кому-нибудь.
Урод!
Хочешь отправить меня втихую, в обход требований властей, прямиком на тот свет. А сейчас еще кто-то из твоих людей начал подготавливать почву для последующей за моей гибелью легенды!
Я кивнул начальнику, показывая, что согласен с его решением. Затем встал и позволил второму человеку в штатском, стоявшему все это время рядом с дверью, проводить меня к выходу. Мучительно долго тянулись секунды в антиграве и по пути до ворот.
— Вас будет сопровождать Риман, — сказал мне мой спутник, прежде чем удалиться.
Ворота передо мной открылись, и я бросился в проем. Я знал, что опоздаю, понимал, что прозрение пришло ко мне слишком поздно.
Растерянный Риман стоял на коленях рядом с телом Андрюши. Руки охранника были в крови.
Риман молча повернул ко мне голову, в глазах его застыло непонимание и ужас. Охранник развел руками, желая показать, что он тут ни при чем. Я и так знал это. Стреляли с наблюдательной вышки. Андрюша ничего не успел понять…
Почему?!!
Андрюша, Пашка!
Мои друзья гибнут! Все гибнут!!!
Это замкнутый круг. Люди, которых я встречаю в жизни, либо умирают, либо теряют человеческий облик… Я сам делаю из них уродов и предателей! Если кто и виноват — то я! Если кто и лишний — так это тоже я!
Жизнь ведь все равно бессмысленна. Здесь нечего искать. Нечего добиваться. Это дорога без цели, путь в никуда.
Мы убиваем время, пока оно не убьет нас…
И зачем играть в чьи-то игры, выполнять чьи-то задания? Друзей уже не вернуть, мир не переделать! Скорее всего, пройдет немного времени, и мне промоют мозги, я перестану задавать такие вопросы. Меня затянет, засосет в трясину. Я стану полезной шестерней в не менее полезном механизме.
Если девиация поразила всех вокруг, то она становится нормой.
И выползти из трясины можно лишь одним способом. Умереть побежденным, но свободным и не смешанным с грязью. Я подыграю лишь одной стороне в этой затянувшейся партии. Разве не этого ты добивался, Лосев?
Не разбирая дороги, я бросился в лес. Сзади что-то кричал Риман. Завыла сирена. Ну и что? Все равно меня найдут по вживленному в тело маячку. Все равно, если пересеку охраняемый периметр, меня расстреляет равнодушная автоматика!
Но и в пределах периметра есть много высоких берегов…