Звёздное скопление. Курс вторжения
Шрифт:
– Сильный вассал опасен, – подал голос Кислов.
Да, в отличие от Этрурии, избравшей для Мидлсборо форму протекции в виде опеки, годи навязала консистории полноценную вассальную присягу, со всеми вытекающими последствиями.
– А слабый – не нужен, – пожал плечами Иван. – К тому же вряд ли гатуатер Логинов ограничится захватом одной лишь Эдессы. Сил еще на пару малых колоний, и на их захват, и на удержание, ему хватит. Солдат он бережет, так что совсем немного частей Алезии сейчас нуждается в срочном переформировании.
– А то, что Алезия с Каракорумом в некотором роде находится в союзе,
Большинство синклитиков отделались ироническими смешками, но Скуриди вынужден был ответить:
– У великих держав не может быть постоянных союзников. У них могут быть лишь постоянные интересы.
– К тому же, – хохотнул Крапивинцев, – ничто не препятствует консулу заключить с Гаджиевой династический брак. И для страны полезно, и организму приятно.
– Такой вариант… – Эфор нахмурился, задумавшись на миг. – Такой вариант исключать также нельзя. Парень он привлекательный…
– В каком это месте? – усмехнулась Черикаева. – Такая же сосиска, как наши Киндяшков с Крапивинцевым.
Миша скривился, я же лишь внутренне похохотал. Нету надо мною твоей власти, Завулон, нечем тебе больше меня прижимать и гнобить, одни лишь такие вот шпильки, беззубые попытки уязвить, остались.
– А эта его мягкая «г» в речи… – Лена поморщилась.
– Мягкое «гэ» предпочтительнее жидкого, – блеснул остроумием Новохатский. – Но мы отвлеклись. Эфор, вы предлагаете нам дружить с Этрурией против Кумахи? Я верно понял?
– Есть целый ряд сценариев, стратиг, – ответил Иван, – которые нам сейчас необходимо обсудить.
Стратегия, понимаешь. Галактические проблемы, понимаешь. Великие, понимаешь, свершения… А у меня Роксана в одном шаге от Великой Депрессии пополам с Черным Вторником!
Я плюхнулся в кресло и мрачно поглядел в окно. Памятник Победы на одноименной площади блистал в солнечных лучах, словно золотой, растопыривший руки и выпучивший глаза Денецкий у ног богини Ники отливал чистым снегом (на перья ему пошел полированный известняк), а вот у меня на душе было черно, как… Как где-то ну очень глубоко.
Закупочные цены на ртуть с самого подписания мирного договора лишь росли, и если за нужды флота платил синклит, то для эскувитской флаерации закупки следовало производить наместникам за счет местного бюджета (или собственных средств, но и их у меня почти не осталось). Попытка выбить дополнительные флотские заказы для моих верфей понимания у архистратига не вызвала: все, что нужно было построить и что мы сможем потом содержать, уже давно заложено и строится. Не у меня. Фронтир-с, будь он неладен. Поднимать или вводить новые налоги? Но это уменьшит приток населения – не только свобода нравов (не путать с распущенностью и развратом!), но и налоговая политика позволили увеличить население моей планеты, что, в свою очередь, уменьшит рост мощностей и капитализации. Бизнесменов отпугнет, в конце концов. Может, взять кредиты у банкиров, а потом поступить с ними, как Филипп Красивый с тамплиерами? Так нынче не Средневековье, на банковском секторе вся экономика держится. Запросить помощь у синклита? Эти дадут, хоть и сжав зубы. Дадут, никуда не денутся. Только тогда и я им дам. Повод. Повод говорить, что роксанское экономическое чудо – это мыльный
Отложим пока что этот вариант. На самый черный день.
Что еще остается? А ничего! Нет, всякие предложения, типа платных мест в стратиотских офицерских и сержантских училищах, разумеется, от лейб-штаба поступили, но… Копеечные они все, мелкие и погоды не делают. Лишь немного помогут смягчить удар по экономике.
И что мне остается? Хоть на поклон иди к… к… Черт возьми, а это идея!
Я аж пальцами щелкнул от посетившей меня мысли, стукнул кулаком по подлокотнику кресла и немедленно зарылся в законодательство Эллады.
Два часа спустя я, чисто вымытый, облаченный в парадную форму стратига флота, при всех орденах, тщательно намакияженный своим визажистом (в этот раз его работа даже мне понравилась), с кортиком на поясе, вошел в круг голографической связи.
– До соединения три… два… один… – звучало где-то в стороне. – Есть связь, выводим картинку.
Прямо напротив меня материализовалась довольно миловидная брюнетка со светло-карими, словно выгоревшими на солнце глазами. Невысокая, плотненькая, но не толстая, а такая, знаете ли, сдобная пышечка, с приятными на глаз округлостями и выпуклостями где положено. Облачена она была в черно-розовую форму члена хурала, а на плечах ее был плащ из тигровой шкуры.
– Здравствуйте, госпожа чингис. – И как вызывающий, и как младший по званию, и просто как мужчина, я был обязан поприветствовать Арифуллову первым.
– Здравствуйте, стратиг. – У нее еще и голос приятный? Обалдеть! – Должна признать, вызов от вас меня удивил. Чем обязана такому вниманию?
– Ханум! – Она чуть изогнула бровь. Безусловно, ей известно о своем уважительном прозвище, но ожидать такого обращения от вчерашнего врага, да еще в официальной обстановке, она не могла. Надеюсь, не ответить на фамильярность тем же ей выдержки хватит – очень уж у меня погоняло неприличное. – Коль скоро меж нашими странами установлен мир и все прошлые договоры вступили в силу, я желал бы обратиться к хуралу с коммерческим предложением.
– Вот как? – Она чуть усмехнулась. – Это очень интересно. И с каким же?
– Мне известно, чингис, что Каракорум испытывает определенные трудности с мощностями по ремонту своих кораблей. А посему, – я улыбнулся, надеюсь, обаятельно, – мощности Роксаны к услугам вашего флота.
В круг связи из ниоткуда, казалось, вступил высокий, плотно сложенный мужчина моих примерно лет, облаченный в форму темника флота. Над губой у него была родинка, этакая мушка, как у Корсака из «Гардемаринов».
– Серкали Машаев, избран темником на заседании хурала час назад, – представила его чингис. – Думаю, ему следует участвовать в обсуждении вашей, э-э-э-э…
– Наглости, – произнес темник.
– Оферты, – одновременно с ним сказал я.
Вот интересно, и за что ж это меня так темники флота прям с первого взгляда невзлюбляют? Лицо, что ли, такое?
– Знаете, господа, а ведь вы только что породили новое идиоматическое выражение. – По губам Железной Ханум мелькнула мимолетная улыбка. – Потрясающая офертность.