Звездное зелье для Люцифера
Шрифт:
– Алешенька, но я же тебя люблю!
– она медленно опустила руки и картинно поджала губы, изображая всем своим видом вселенскую скорбь.
«Неужели она всегда была такой актрисой? А я этого даже не замечал», - удивился про себя полковник. А вслух сказал:
– А я тебя не лю-блю, - последнее слово он произнес по слогам, чтобы женщина точно его поняла. И в этот момент вдруг отчетливо осознал, что его сердце прочно занято другой, которая сейчас сидит в чулане и неизвестно что сделала, так опасно высунув оттуда нос. И это чувство еще более бесперспективное, чем бывшая любовь.
Лицо
– Ты еще об этом пожалеешь!
– и выскочила из дома, громко хлопнув дверью.
Алексей подошел к окну и, убедившись, что с горем пополам незваная гостья развернулась, чуть не сбив его квадроцикл, и укатила прочь, позвал:
– Тая, выходи! Она уехала.
Но за дверью была тишина. Принцесса даже не подавала признаков жизни. В груди что -то резко похолодело. Он рывком распахнул двери чулана. Девушка сидела в кресле. Ее глаза были тоже заплаканы. А к груди она прижимала какой -то кошелек из золотистой ткани.
– Девочка моя, кто тебя обидел?
– как любой мужчина, он терялся от вида женских слез.
– Ты!
– всхлипнула она в ответ.
– Ты ее це-ловь-ял.
– Целовал, - механически поправил он неправильное произношение.
– И не я ее, а она меня. Это несколько разные вещи.
– Врешь?
– уточнила она, вопросительно выгнув бровь.
– Нет, не вру!
– широко улыбнулся в ответ мужчина. Эта маленькая ревность растеклась теплом по его душе.
– Поцелуй меня!
– потребовала девушка в ответ.
Он неловко дернул плечами, подошел к ней вплотную и поднял из кресла. А потом целомудренно прикоснулся губами к прохладному лбу и выпустил из объятий.
– Все?
– уточнила инопланетянка.
– Все, - согласился мужчина с ней.
– По-другому нельзя.
А затем перевел взгляд на кошель, который она продолжала прижимать к груди:
– А это что у нас такое?
– Таире надо!
– она упрямо поджала губы и крепче прижала вещицу к себе.
– Я понимаю, что надо! Но где ты это взяла?
– хотя он уже понимал, что вопрос бессмысленный и прекрасно догадывался, откуда в его доме появилась эта дамская штукенция.
– У нее!
– она обиженно засопела и надула губы.
– Я ей мстить!!!
– Мстить?
– он захохотал. От души как -то сразу отлегло и стало светло и весело.
– Мстить не нужно. Она просто глупая баба. Ферштейн? Для меня она ничего не значит, и я ее сюда не звал.
С этими словами он притянул девушку к себе, обнял, поцеловав в макушку. Она же доверчиво прижалась к нему, но косметичку из рук не выпустила. Это была именно косметичка. Так они простояли минуту или даже больше. Затем Раевский слегка отстранился, посмотрел на свою подопечную и еще раз поинтересовался:
– И зачем ты ее своровала? Посмотри, сколько я всего тебе купил!
– он махнул рукой в сторону горы пакетов, который так и свалил у порога, когда зашел в дом.
– Таира будет краситься! Она красила губы в красный цвет. Я тоже буду красная.
– Ты мне
– он ласково погладил ее по щеке.
– Ты же не такая как все, а уникальная!
– У-ни-каль-ная?
– он по слогам выговорила сложное слово.
– Это хорошо?
– Очень!
– согласился полковник.
А затем они весь вечер меряли наряды. Гостья восприняла это действо с огромным энтузиазмом. Девочки - они во всей вселенной девочки. Все вещи оказалась почти впору.
Только талия джинсов была немного широковата. И уже поздно ночью, когда инопланетянка уснула, счастливая и довольная, Раевский, чертыхаясь и матерясь, шил на поясе две выточки, для того, чтобы пояс стал немного уже.
Утром, уже совершенно не стесняясь, она поменяла белье, надев белые хлопковые трусики и спортивный лифчик, предложенный, как очень удобный продавщицей Полуяновой. Мужчина хотел было отвернуться, а потом передумал. Зачем себя лишать такого очаровательно зрелища, когда его практически сами и предлагают? Он, конечно, понимал, что в течение дня яйца будут квадратными, только постепенно уже начал привыкать к этой проблеме. Подумаешь, дрова лишний раз поколет. Зимой проще будет.
И накинув сверху домашний халатик, как заправская земная барышня попросила:
– Зеркало дай!
Он выдал ей раритетное стекло в хрустальной рамке, которое неизвестно откуда водилось в дедовой избе и совершенно не вписывалось в интерьер. Девушка с благоговейным трепетом поставила его перед собой на столе и вытряхнула на поверхность содержимое сворованной сумочки.
Пока Таира с увлечением разбиралась в содержимом и пробовала его на вкус и по прямому назначению, он пошел на улицу... колоть дрова.
На раздавшийся звук мотора и появление генерала на поляне он не удивился, воспринимая как должное. Мозги быстро заработали, соображая, как того не пустить в дом. Господи, он никогда в жизни столько не врал! Но обстоятельства вынуждали.
– Здравия желаю, товарищ генерал! Снова за грибами решили наведаться?
– Очень у тебя места здесь, полковник, грибные. Вот я и решил совместить приятное с полезным, раз меня к уфологам приписали. Не сидеть же сиднем целыми днями возле них,
– усмехнулся гость, протягивая руку для пожатия.
Раевский ему крепко ответил. Все-таки к генералу он всегда относился хорошо. Мужик тот был умный, без салдофонских заскоков, чем многие высокопоставленный лица грешат.
– Твоя гостья вчера мимо нас на сверхзвуковой пронеслась. У вас все хорошо или поругались? Так ведь бобылем и помрешь.
Алексей соображал, что ответить. Как от входных дверей раздался голосок:
– Алеша, я красивая?
– оба мужчины резко развернули головы в сторону звука.
На пороге избушки стояла юная девочка лет пятнадцати. Единственное, что ее отличало от сверстников - это достаточно высокий рост. Но при двух метрах Раевского это смотрелось естественно. А так, типичная городская жительница в темно -синих джинсах, светлой футболке с мордочками панд на груди и розовых домашних тапочках с голубыми меховыми помпонами на носах. Только ее наивный вопрос относился не к наряду. Девочка переборщила с косметикой.