Звездное зелье для Люцифера
Шрифт:
Раевский тем временем попытался объяснить командиру то, что успел узнать:
– Михаил Викторович, понимаешь, у них очень интересное общение, ритмическое. Вот смотри, я сейчас тебе простучу «Синие ночи»[1].
Эта старая пионерская песня была особым сигналом во время выполнения операций. Современная молодежь за редким исключением, ее не знала и распознать не могла. Полковник пальцами пробарабанил ритм на столе.
– Что рождается в твоем мозгу, когда ты это слышишь?
– В мозгу? Ты знаешь, я слышу слова и музыку. Правда в твоем исполнении, почему -то.
Раевский был однажды
– Суть не в исполнителе. А в том, что ты слова и музыку слышишь. Вот у них весь язык на этом построен. Они чирикают, а в мозгу рождаются образы.
– М-да, то похлеще китайской грамоты будет, - хмыкнул гость.
– Если ты с твоей способностью к языкам успел лишь за все лето пять слов изучить.
– Зато она вон как ловко шпрехает, - возразил Алексей.
– Горло вначале болело, а теперь ничего, привыкло, - застенчиво улыбнулась девушка, встревая в их разговор и напоминая о своем существовании.
– Ферштейн?
Услышав знаменитое словечко полковника из уст инопланетянки, командир расхохотался до слез. И вытирая слезы тыльной стороной ладони, уточнил:
– Надеюсь, ты ее мату на научил?
– Викторыч, ты что про меня так уж плохо думаешь? Я же понимаю, что она как ребенок. А при детях я не матерюсь.
– И дальше что делать думаете?
– А дальше нам твоя помощь, товарищ генерал, нужна. Девушке нужно стать полноценным членом общества. А для этого нужны документы. Понимаешь, куда я клоню?
[1] Взвейтесь кострами синие ночи. Мы - пионеры, дети рабочих. Близится эра светлых годов. Клич пионера: «Всегда будь готов!»
Глава 12
Генерал прикрыл глаза, потер подбородок рукой, слегка скривился:
– Предлагаешь сделать документы девушке в восьмом отделе?
– Михаил Викторович, вы, как всегда, крайне проницательны!
– усмехнулся полковник.
– Т ак что скажете?
Таира в этот время переводила взгляд с одного мужчины на другого, не совсем понимая, про что идет речь. На Аквиане документов как таковых не было в принципе. У них идентификация личности во всех инстанциях осуществлялась по отпечатку пальца. А отпечатки вносились в базу сразу после рождения младенца.
– Хорошо, - генерал выдохнул и откинулся на спинку стула, которая жалобно скрипнула под весом крупного военного.
– Но у меня есть два условия.
Раевский напрягся, но вслух ничего не сказал.
– Во-первых, ты позволишь мне ее допросить!
– Допросить?
– Алексей нахмурился.
– Что значит, допросить?
– Тьфу, сам понимаешь привычка. Поговорить. Я должен знать все, прежде чем до нее доберутся уфологи, - он качнулся на задних ножках стула. Стон мебели стал еще более жалобным.
– Я надеюсь, что они не доберутся никогда, - покачал головой Алексей.
– Я на это тоже надеюсь. Но мне же удалось вас вычислить, господа конспираторы. И я не могу дать гарантии, что им это же не удастся сделать. Поверьте, генерал в союзниках -это не
– Хорошо, - согласился полковник.
– С тобой, Викторыч, несомненно лучше дружить. А во-вторых?
Он напряженно замер, ожидая услышать второе условие.
– Да расслабься ты!
– рассмеялся гость.
– У меня отпуск еще неделю. Позволь мне раньше времени на работу не выходить!
Хозяин дома облегченно расслабился и усмехнулся в бороду.
– Что же вы чай -то не пьете?
– неожиданно заволновалась Таира.
– Он же стынет!
– Спасибо, хозяюшка, сейчас продегустируем твой шедевр!
– генерал наконец оставил многострадальный стул в покое и сел прямо.
– Слушай, а ты не знаешь, почему деревенскую продавщицу Изаурой прозвали? За какие такие заслуги?
Смену тему разговора оба мужчины восприняли с облегчением. Все -таки предыдущий вопрос за видимой легкостью, с которой он разрешился, был крайне тяжелым и сложным.
А инопланетянка неожиданно вдруг поняла, что ей нравится быть хозяйкой дома. Принцесс на родной планете обучали, как проводить приемы, поддерживать интерес гостей и как правильно угощать. До нее дошло, что в принципе, все не так уж и плохо. На Аквиане ее вряд ли бы оставили. Младшие дочери патронатора всегда разменный материал. И неизвестно, что было бы хуже: стать женой грышфордца и быть съеденной или отправиться к какому-нибудь вождю дикого племени, которые до сих пор живут в шатрах и ездят на моолдах[1]. Здесь же у нее было вполне приличное жилище. Твердое, которое не сдувало при сильном ветре, которое не размокало от дождя. И вот эта самая печка, дающая тепло и некоторый уют, даже стала ей нравиться. Она уж подумывала над тем, чтобы попросить Алишея научить ее топить. Единственное, она никак не могла понять связь слова «топить», что обозначало лишать дыхания под водой, и искусством поджигания дров. Ей всегда казалось, что печка с горящим огнем наоборот оживала и начинала дышать.
– Таира, а ты себе имя выбрала?
– неожиданно вырвал ее из размышлений голос генерала.
– В смысле выбрала имя?
– она вздрогнула от неожиданности.
– Меня Таира зовут. Алишей зовет Таей.
– Я это понял, - генерал усмехнулся.
– Но у нас есть еще отчества и фамилии. Отчество дается по имени отца, а фамилия по имени рода.
– Патронатора зовут Гармондиевус. А имен рода у нас нет. Мы распознаемся по отпечаткам пальцев.
– Таира Гармондиевусовна Отпечаткова или Пальцева. Леш, согласись, что как -то не очень?
– скривился Михаил Викторович.
– Да уж. Фамилию можно дать мою, - кивнул полковник.
– Думаю, что дашь, но обычным законным способом, - глаза генерала хитро блеснули.
– А пока будешь Таирой Михайловнй Самсоновой. Я ведь тоже буду чуть -чуть причастным к появлению ее на Земле.
У Раевского от неожиданности перехватило горло. Генерал фактически удочерял его девочку. Но это развязывало ему руки...
– А лет тебе сколько?
– Не поверишь, Викторыч, пятьдесят семь, - рассмеялся хозяин дома.
– М-да, я за принцип «чем меньше лжи, тем лучше». Но быть старше отца ребенок не может при всем желании!
– рассмеялся Самсонов.
– Пусть будет семнадцать.