Звездные духи. Черный

Лебедь Ольга

– В каком наборе?.. Ах, он здесь не учится! – искренне засмеялась Труша. – Он что не выходил весь прошлый триместр? Ой, да, не выходил. Понятно, почему ты так говоришь. Обычно директор хоть раз в триместр выходит из кабинета. Как считаешь, он вышел посмотреть на Верналикв?

…Через пару секунд я налетела на колонну.

– Ой, ты не ушиблась?

– Что ты сказала?

– Ты не ушиблась?.. Ах, для звания ректора он слишком молод, не находишь?

– Слишком?

– У меня в комнате есть пластырь. То есть у нас в комнате.

Я

потирала лоб. Пластырь-то я давно использовала, нашла его, убираясь на подоконнике.

С ума сойти. Ох уж этот Ум…

– Сколько ему лет?

– Не знаю. И никто не знает. Но он заведует Храмом уже очень давно.

– Это что, какое-то мощное заклинание?

– Наверное. Я не спрашивала. – Труша на секунду погрустнела. – Он мало с кем разговаривает. Первое время, помню, над нашим курсом пошутили старшие. Сказали, что будут выполнять все наши пожелания, если хоть одна из нас сможет его приворожить. Ха-ха, это было жестоко.

– Представляю, – пробормотала я.

– Так что ты так тоже не делай. Мы сначала пробовали на нем зелья. А какое у тебя самое сильное приворотное? Ой, а ты «Фениксов» уже видела? Кто тебе там больше нравится?

Мне сильно захотелось, чтобы нам стало не по пути. К моей несказанной радости, так и случилось – Труша, продолжая щебетать что-то про «Фениксов», убежала в их предположительном направлении. Я же оглянулась назад, туда, куда исчез директор этого Храма.

Боюсь представить, какие тайны Ум еще скрывает. Руководитель, выглядящий как мальчишка? Портал, что пропускает опаснейших магов всех времен? Темный, о делах которого неизвестно, но которым здесь, кажется, восхищаются…

Я отогнала непрошенные мысли. Я знала, куда попаду, пусть и не представляла масштабов. И теперь знаю, как можно быть к этому готовой. Френсис поможет. Шоколадный ведь обещал?

А пока можно занять голову, как и остальные студенты, предстоящим событием. Приближался Верналикв – праздник, встречающий весну. На наречии Ирлангена он звучал очень красиво. Там его праздновали в равноденствие – именно в этот день, считают ирланы, по-настоящему обновляется природа, просыпается жизнь и магия.

С Владимирой мне его не случилось отметить. А здесь, в Уме, хоть все были далеки от традиций, – иначе храм никогда не вылезал бы из празднеств – этот день готовились привечать. И наверное, как-то особенно. Песни, танцы, поклонения?..

«…особенно мне не терпится увидеть, как танцуют волькийки. Говорят, их же учат этому с самого детства? У нас здесь их нет, печально. А еще слышал, что они танцами могут достучаться до голосов. Короче, сам понимаешь, как меня тянет в ваши стены до равноденствия. Но не уверен, что меня так рано отпустят…»

Я свернул письмо и свистнул:

– Эй, ты же мне достанешь пустой кристалл к Верналикву?

– Пустой? Шоко, ты будешь записывать празднование?

– Да, тут один клыкастый не сможет попасть на него, но очень хочет

увидеть.

– Нет проблем. Но голоса, не знаю, запишутся ли.

– Со звуком я сам разберусь.

Уж другу не помочь – не в моих правилах.

Глава 4. Фениксы

Среди горных вершин размывало последние солнечные пятна. Время сумерек послужило долгожданным сигналом – порталы Ума начали потихоньку выпускать студентов наружу, и на природе сразу же взялись за дело: стали растапливать заклинаниями землю, создавая островки, пускать воду в речке – мне показалось, что я услышала, как она журчит, освобожденная от сковавшего ее льда…

Я стояла возле окон четвертого или третьего этажа, наблюдая приготовления к Верналикву. Коридоры опустели – позовешь чью-нибудь душу, а тебе откликнется эхо. Удивительно, что тишина завладела храмом так быстро – выступление «Фениксов» закончилось от силы полчаса назад. И судя по крикам, их успех должен был придержать женскую половину в стенах университета подольше.

Видимо, традиции праздника оказались сильнее. Студенты усеивали территорию крошечными фонариками из плотной бумаги, и в расположении этих, пока еще темных маячков мне виделись таинственные тропы, проложенные кому-то очень важному.

Вскоре волькийцы стали перекликаться на своем наречии, а остальные с нетерпением смотреть по сторонам и возводить глаза к небу. Но не звезд же, скрытых сумерками, они там искали?.. В какой-то момент начала литься песня. И не от волькийцев. Я ахнула. Мягко, наполняя душу трепетом и успокоением, она шла сверху.

Я впервые слышала ангелов.

Волькийцы начали танец. Следуя небесным голосам, они мгновенно стали их продолжением. Тысячи крохотных фонариков зажглись медовым светом, а ребята уже слились в едином порыве с окружающим миром.

Это было чудесно. Я и не представляла, что у людей может быть такая красота. Ангелы – будто воплощение самого высшего существа, ниспосылали свое благословение. А люди танцевали, все вместе призывая весну. Как же ей не откликнуться.

Повинуясь внезапному порыву, я чуть не подхватила мелодию небесных соседей, но это же было так глупо, верно? Звездам недоступен талант голосов, мы знаем лишь музыку, а ангелы наоборот. Это устроено справедливо – что было бы в мире, не будь этого равновесия? Поэтому я, как и любая звезда, никогда не пела. И люди не осмеливались петь вместе с ангелами. Даже волькийцы, которым – ах, все же – было до ангелов далеко…

Значит, в этом мы с людьми совпадаем?.. Иногда я не понимаю, по подобию кого из нас, двух народов, создавался другой. Мир звезд отличался от земного, но в такой ли большой степени? Мы никогда на небе не задавались вопросом, откуда произошли. Не обсуждали это на занятиях, я не слышала ничего от мамы. Когда ты спускался вниз и встречался лицом к лицу с тем, что изучал по учебникам, то понимал, что готов к жизни здесь лучше, чем мог думать. Так какая в сущности разница, кто был первым?

Я почувствовала… как что-то касается моей талии.