Звездные корсары

Мзареулов Константин

Президент был прав – бросок долокского флота не имел смысла. Гаффай слишком хорошо знал звездные пути, чтобы обольщаться: от крандуарской границы планету-крепость отделяли почти полтысячи световых лет – не меньше четырех суток полета тридцатиузловым ходом. Маванорское соединение все равно опоздает, потому что дело возле Ратула решится в ближайшие часы.

Висад оглядел соратников – они тоже понимали, что обречены сражаться без союзников.

– Передай фельдмаршалу мою благодарность, – произнес гросс-адмирал. – И мои сожаления.

Внезапно

эфир наполнился звуками, услышать которые в это время и в этом месте Висад ожидал меньше всего. Растекаясь по космосу, торжественно загремела мелодия старого имперского Гимна «Бессмертие Славы». Чуть позже стал известен источник музыки – Гимн транслировался с передатчиков «Императора Зигейра Второго».

– Шовит, прекрати валять дурака! – крикнул в микрофон Гаффай. – Что за концерт ты устроил?

В ответ Визброй проговорил холодным, почти отрешенным голосом:

– Я намерен вывести линкор в бой. Два моих орудия сильнее и дальнобойнее, чем артиллерия «Мафтинда» и «Драйды». В паре с «Сокрушителем» я, прежде чем погибнуть, от души набью морду членистоногим ублюдкам.

– Согласен, только не спеши погибать, – сказал Верховный. – Командир «Сокрушителя», вы переходите в подчинение к адмиралу флотилии Визброю. Шовит, как скоро ты сможешь покинуть док?

– Думаю, где-то через полчаса.

– Хорошо, действуй по обстановке. Я верю в тебя.

Внешне Гаффай сохранял полную невозмутимость, однако гора окурков, стремительно выраставшая в пепельнице, стоявшей на пульте перед Верховным, говорила о сильнейшей тревоге, охватившей старого флотоводца.

Два тяжелых крейсера приближались к рубежу. с которого их пушки могли дотянуться до кораблей противника. Однако 15-й калибр тинборов был почти вдвое дальнобойнее. Еще не вступив в зону эффективной стрельбы, «Победа» и «Триумф» оказались под огнем.

Первые лучевые пакеты прошли в стороне, но враг методично пристреливался. Огненный клубок обрушился на внешний слой энергетического поля, пробил защиту, еще более ослаб на втором, внутреннем слое, но все-таки просочился под силовую скорлупу «Победы». В сам корабль этот импульс, к счастью, так и не угодил, разорвался примерно в тридцати километрах, но итог был неутешителен – выстрелы тинборских «пятнашек» легко и насквозь прошивали двухслойную защиту.

Тяжелые крейсера резко изменили курс и пошли зигзагами, сбивая прицел вражеским комендорам. Маневр был выполнен своевременно – на прежнюю трассу первой дивизии посыпались запоздалые сосредоточенные залпы.

Скорость сближения стала совсем мизерной: ратульцы делали едва-едва три узла, а тинборы ползли по минным банкам не быстрее двух с четвертью. По стандартам галактических войн, корабли практически стояли на месте, так что огонь велся, можно сказать, как на полигоне – с места по неподвижным целям.

Удары восемнадцати орудий 12-го калибра сконцентрировались на наименее поврежденном линейном

крейсере и – пусть ослабленные многослойным защитным полем – достигали корпуса. Бледные тахионы коверкали броню и выводили из строя артиллерию, а также остальные внешние установки и механизмы. Как и следовало ожидать, начались ответные попадания в «Победу» и «Триумф». Удары чудовищной силы сотрясали трехсоткилотонные клиновидные корпуса, появились пробоины, жертвы среди личного состава, одна за другой умолкали разбитые пушки.

В рубке обстрел ощущался не так сильно, как во внешних отсеках, но все чувствовали, как содрогается корабль. Хаббад сказал, нервно взмахивая руками:

– Они уже преодолели на всю глубину наше заграждение, но просто пока не сообразили, что мины остались позади. Не пора ли запускать «Желтую»?

– Да, наверное, – встрепенулся Висад. – Правда, мой компьютер полагает, что разумнее выждать минут двадцать, но… – Гросс-адмирал лихо добавил, подмигнув: – Внесем в свои действия элемент алогичности. Наш противник всегда чрезмерно доверял компьютерам и теряется, столкнувшись с неожиданностями!

Каждая боевая ситуация, которая могла – хотя бы теоретически – сложиться в ходе сражения, была заблаговременно продумана и просчитана. Для каждого варианта развития боевых действий ратульский Генеральный Штаб разработал оптимальную тактическую схему. Вот и сейчас командиры легких кораблей, сведенных в 3-ю дивизию, запустили в свои компьютеры очередную домашнюю заготовку, предназначенную для действий в именно такой обстановке.

Дивизия, развив на форсаже максимальную скорость, навалилась на гигантские корабли Тинборда, двигавшиеся скученно, в плотных походно-предбоевых порядках.

Не обращая внимания на плотный заградительный огонь вражеского среднего калибра, контратакующие приблизились на дистанцию торпедного выстрела и, распределив цели, хладнокровно разрядили в необходимой последовательности пусковые установки. Результат оказался ошеломляющим: из полусотни выпущенных торпед достигла цели всего одна, разорвавшаяся в носовой части старенького линейного крейсера 2-го поколения.

Более современные корабли противника поразить не удалось. Обычная тактика, согласно которой первые залпы пробивают проходы в защитных полях, открывая идущим сзади снарядам доступ к корпусу корабля-мишени, на этот раз не сработала.

Гаффай в отчаянии убедился, что проклятые тинборы модернизировали свои силовые генераторы – теперь прорывы внешнего энергетического щита затягивались прежде, чем следующая волна снарядов успевала достигнуть внутреннего силового барьера. Это был конец, и Верховный понял, что у его флота остается лишь последняя и весьма слабая надежда на гигантские, но слишком медленно стреляющие пушки планеты-крепости.

Повернувшись к начальнику Генштаба, он медленно произнес:

– Отдайте приказ о начале отхода. Действовать согласно «Черной» диспозиции.