Звездные приключения Нуми и Ники

Дилов Любен

Ники тут же пришло в голову, что человек, должно быть, скрывается в этом заброшенном доме и видит во сне, как его преследуют. Это окончательно его успокоило, да и весь внешний вид человечка был скорее смешным, нежели страшным.

Ростом он был почти с Николая – довольно низкий для взрослого мужчины, а это, несомненно, был взрослый мужчина, хотя в лице его, безбородом, с толстыми лоснящимися щеками, было что-то детское, особенно в ясных глазах, взиравших на пришельцев с отчаянной смелостью. Одежда, когда-то, очевидно, оранжевая, как одежда

пастуха, давно потеряла свой цвет. Она покрывала довольно упитанное тельце с короткими руками и ногами. Вообще вся его фигура выглядела комичной, чему немало способствовала и его горделивая осанка. Явно он понимал, что пришельцы ему не угрожают.

– Не мешай мне! – сердито прикрикнула на Ники девочка, снова отгадавшая его мысли. – Сам говорил, что нельзя смеяться над представителями других цивилизаций. Он, может, и смешон, но гораздо умнее пастуха.

Она сделала рукой жест, доказывавший ее миролюбивое настроение, и пригласила незнакомца сесть. И сама села на пол, подавая пример. Выражение отваги в детских глазах толстяка сменилось испуганным удивлением. Ники властно указал ему рукой на пол – не хватает еще, чтобы девочка с такой высокоразвитой планеты, как Пирра, сидела в ногах у этого клоуна! Толстяк понял жест и покорно уселся в своем углу.

– Он все еще напуган, – сказала Нуми, – и принимает нас за каких-то звездных людей. Все его существо дрожит от страха, хотя он и храбрится. Странно, что это за звездные люди, которых все так боятся?

– Спроси его, что он готов сделать, – посоветовал ей Ники, которому было важно узнать, не стоит ли перед ними беглый преступник.

Нуми что-то спросила, толстяк ответил. Однако слова его звучали совсем не так грубо и хрипло, как речь пастуха, а лились с удивительной мелодичностью. Они походили скорее на воркование голубя…

– Он говорит, что никогда не отречется от истины. Даже если мы отрубим ему голову.

– Ты уже так много понимаешь? – удивился Ники лингвистическим способностям Нуми.

– Половину я прочитала в его мыслях. В них он представил, как ему секут голову.

– Скажи ему, что мой нож остался в утробе Мало, так что сейчас голове его ничто не угрожает, – весело заявил Ники, почувствовавший себя хозяином положения. – Посему пусть подробно расскажет нам, в чем состоит истина, за которую секут головы.

– Прошу тебя, не мешай мне своими насмешками, – возмущенно сказала Нуми и вступила в оживленною беседу с толстяком.

В процессе разговора она явно все более обогащала свои познания в местном языке, правда, ей все еще частенько приходилось помогать себе жестами, строить гримасы, выражая различные чувства и настроения. В ответ толстяк все более оживленно что-то ворковал.

Неожиданно он вскочил с места и комично заскакал по пустой и пыльной комнате-нише.

– Что это с ним? – удивился Ники, который чуть было не нажал на спуск своего газового пистолета, решив, что коротышка намеревается напасть на них.

– Сейчас же убери пистолет! –

вскинулась Нуми. – Слышишь, что я тебе говорю, спрячь немедленно! Он просто наконец понял, что мы не имеем ничего общего со здешними, звездными. А когда я объяснила ему, что мы прилетели с других звезд, просто обезумел от радости.

Толстячок продолжал подскакивать и кружить на месте, издавая звуки, весьма похожие на любовное воркование голубя.

– Это как песня, – сказала Нуми и начала медленно переводить. – Мир бесконечен… И в нем бесчисленное множество миров. И добрых людей в нем не счесть… Дальше не могу понять… Он говорит, что звезды принадлежат ему. Все звезды принадлежат ему, ибо они принадлежат всем. Ты что-нибудь понимаешь, Ники?

– Так вот в чем его истина! – разочарованно протянул Николай. Он уже было себе представил, что им попался важный государственный преступник, раз ему грозила казнь.

Нуми прервала песню-воркование толстяка и в свою очередь заворковала совсем почти как он. Потом выслушала его ответ и утвердительно кивнула.

– Тоже мне, открыл Америку, – снисходительно произнес Ники Буян.

– И за это его собираются убить?

– Не понимаю, – сказала Нуми. – Какую Америку открыл?

– А такую, что все звезды всем принадлежат. Ладно, хватит заниматься чепухой. Спроси-ка его лучше, здесь ли он живет и почему этот дом такой странный. Может, у них все дома такие? И еще спроси, нет ли поблизости города и как устроено их общество? Вообще, спрашивай о конкретных вещах, чтобы мы в конце концов смогли понять, где находимся и что нам делать дальше.

То ли толстяк устал от своего танца – явно и на этой планете толстяки быстро устают от чрезмерной активности, – то ли его образумил новый поток вопросов пирранской девочки, но он снова уселся в свой угол и уже спокойнее заворковал дальше.

Он рассказал им, что дом этот принадлежал звездным, но сейчас заброшен, так как ныне звездные строят себе куда более красивые и удобные дома; и поэтому сюда никто не приходит, и он устроил себе здесь убежище. Почему их называют звездными? Потому что звезды принадлежат ему и всем? Да, и именно за это звездные снимут с него голову…

– Странная история! – заключила Нуми, переведя своему земному другу рассказ толстяка.

– Никакая не странная, а просто дикая, – возразил Ники, как известно, не отличавшийся особой деликатностью в обращении. – Явно мы до тех пор не разберемся, пока не встретим этих самых звездных.

– Хоть я ничего и не понимаю из его рассказа, все-таки чувствую, что он – хороший человек, – добавила добросердечная девочка с Пирры.

– Дай ему одну из твоих жвачек.

– Вот еще! Если я каждому хорошему человеку буду давать жвачку… Ведь он сам только что пропел, что добрых людей бесчисленное множество. А жвачек у меня всего три.

– Постыдись, Ники!

– Да ведь он проглотит ее, как тот дикарь-пастух!

– Очень тебя прошу, Ники! Постыдись!