Звёздные стражи

Уэйс Маргарет

И Дерек Саган шагнул вперед, держа руку на эфесе гемомеча. Офицеры расступились, давая ему дорогу, при этом несколько лейтенантов так торопились, что запутались в собственных ногах. Мейгри повернулась к Сагану лицом.

Ее серые глаза стали темными, как штормовое море, и блестели ярче драгоценного камня. Она улыбнулась. Шрам на раскрасневшихся щеках сделался лиловато-синим. Саган вынужден был признать, что впервые за много лет испытывает удовольствие от встречи с врагом, не уступающим ему ни на йоту.

— Леди Мейгри, — сказал он, — ношение этого драгоценного камня по законам

Республики запрещено и карается смертью.

— Мне это прекрасно известно, милорд. Все преступления, в которых меня обвиняют и которые сводятся лишь к тому, что я осталась верна клятве преданно служить моему королю, караются смертью. Преступлений много, но умереть я могу лишь раз.

— Поэт сказал: «Страшна не смерть, а угасание».

— Стражи встречают смерть мужественно. Я не опозорю своего гордого звания. В память обо всех Стражах я и надела сегодня эту звезду, милорд.

Саган отступил, как покусанный волк, зализывающий свои раны. В данных обстоятельствах его оппонент не имел возможности развить успех, и Саган позволил себе отступить, чтобы затем сделать ответный ход.

— Да, миледи. Стражи храбро встретили смерть… Большинство из них.

Дерек Саган тянул время, не желая наносить ей смертельный удар, и даже в эту минуту его интересовало, что же так взволновало Мейгри. Глаза ее расширились, лицо побледнело, отчего шрам стал почти незаметен. Сагану показалось, что она готова отступить, но это совсем не отвечало его намерениям. К счастью, Командующий всегда мог рассчитывать на поддержку: вот на поле боя появляется капитан Нада и начинает словесную атаку.

— Милорд, долг гражданина Республики обязывает меня сказать, что эта гражданка надела королевскую побрякушку, запрещенную нашим законом. Это наносит оскорбление нам всем, и я настаиваю, чтобы побрякушка была снята и конфискована.

— Благодарю вас, капитан Нада, что вы обратили мое внимание на это нарушение закона. — Лорд Саган отступил от Мейгри. — Капитан, можете снять «побрякушку».

Капитан Нада подошел к Мейгри, поднял руку и потянулся к драгоценному камню. Мейгри не двинулась с места и молча смотрела на него. Камень, висевший на ее груди и горевший бело-голубым светом, засверкал еще ярче, и все внимание собравшихся в комнате обратилось на него.

Капитан Нада медлил, его рука повисла в воздухе.

— Что случилось, капитан? — спросил Командующий. — Неужели вы и вправду верите в нелепые рассказы о проклятии? Об особах королевской крови. Будто они обладают большей властью, чем простые люди. Мы все равны, не так ли, капитан? Все граждане Республики.

Капитан Нада протянул руку, пальцы его задрожали. Свет звезды был ослепляющим. Казалось, камень может обжечь, если взять его в руку. Пот выступил на лице Нады. Внезапно он отдернул и опустил руку. Лицо покрылось багровой краской. Капитан бросил на Командующего взгляд, полный злобы и ненависти, и, развернувшись, ретировался в дальний угол комнаты.

Послышался общий вздох облегчения. Понятливый и проворный стюард торопливо вошел с бокалами шампанского. Командующий, придерживающийся привычки не пить спиртного, отказался от бокала. Мейгри взяла, она считала, что заслужила глоток шампанского. Офицеры, следуя

молчаливому согласию, отошли, оставив Командующего и женщину наедине.

«Этот человек ненавидит тебя, Саган».

Им не было необходимости говорить вслух. Те мысли, которые они не хотели скрывать друг от друга, свободно читались обоими.

«Да, он ненавидит меня, но боится еще больше, миледи».

«Макиавелли писал: «Безопаснее быть ненавидимым, чем любимым». Именно в это вы верите, милорд?»

«Я давно убедился в этом. А вы разве нет, миледи?» — Лезвие его мысли скользнуло слишком близко от нее. Мейгри вынуждена была отступить и перевести дух, чтобы сделать следующий выпад. Никто не обращал на них внимания; офицеры вели свои разговоры. Даже вдвоем Мейгри и Саган чувствовали себя одинокими. Они и были одиноки. Всю жизнь. Теперь она вновь ощутила взаимную близость с Командующим, сильнее, чем прежде, только близость эта беспокоила: за ней скрывалась ненависть. Почему? Зачем он все это делает? Отпив шампанского из бокала, она заговорила вслух, чтобы у присутствующих сложилось впечатление, будто они общаются, как обычные гости на скучном приеме. И больше ничего.

— Замечание, которое вы сделали капитану Наде, милорд, прозвучало довольно странно в устах того, кто готов пожертвовать всем, даже своей честью, ради революции.

— Не будем обсуждать такое понятие, как честь, миледи. Что же касается Нады, то я лишь указал ему на ошибочность его убеждений.

— Убеждения, которые когда-то были и вашими, милорд. Или мне надо называть вас гражданином?

— Согласитесь, леди Мейгри, Старфайер был никудышным правителем, да и от его младшего брата мы не ждали ничего хорошего. Что же вы, отворачиваться бесполезно. Вы можете спрятать лицо, но не мысли. Я знаю правду.

— Он был вашим королем. Пусть он вам не нравился, но вам по крайней мере следовало верить в то, что он символизировал, и почитать его.

— Верить? Почитать? Право помазанника Божьего? Верить в то, что ему Господь предназначил быть правителем? Нет, я слишком уважаю Бога, чтобы верить в это.

— Так уважаете, милорд, что убили всех священников!

— Это сделал не я.

Тихие разговоры и приглушенный смех наполняли комнату, но тон, которым были сказаны последние слова Командующего, поверг собравшихся в молчание. Мейгри проворно вынула острие словесного кинжала из его плоти, вытерла кровь с клинка и выпила глоток шампанского. Командующий стоял в молчании, лицо его скрывала тень, и Мейгри вдруг почувствовала, как напряглось его тело. Ни разу за время их разговора он не посмотрел прямо на нее. Возможно, его глазам было больно смотреть на свет Звезды Стражей.

Подойдя еще ближе к Командующему, Мейгри улыбнулась офицерам, как хорошая хозяйка, поощряя их вернуться к веселью. Разговор с Саганом продолжался, но опять молчаливый.

«Если то, что ты говоришь, правда и ты не веришь, что Старфайерам было дано благословение с небес, тогда зачем тебе нужен мальчик?»

«Думаю, ответ ясен, миледи. Он будет марионеткой, а я буду дергать за веревочки. Если он такой же бесхребетный, как все в его семейке, то ему просто нужна моя помощь, чтобы устоять на ногах».