Звёздные войны: Красный урожай

Шрайбер Джо

– Почувствуй, что я делаю, - сказал он наконец.
– Да, да.
– Его странный акцент превратил последние слова в «джес, джес».

– Я не говорила…

Ветка спустилась вниз мимо ее лица, и затряслась над грудой свитков, распрямляя и встряхивая те, что она не взяла.

– Не надо ничего говорить. Все написано на твоем лице, да?

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Я говорю об инфекции, там в воздухе.

Она только коротко спросила:

– Какой?

– В воздухе, - повторился нети.
– Болезнь. Ты чувствуешь это. Не так ли?

Киндра не

хотела задерживаться здесь, затянувшаяся, загадочная беседа с деревом была последним, что интересовало ее в данный момент - но она поняла, что нети совершенно не волновало ее собственное чувство неловкости.

Инфекция витала в воздухе, какой-то вид болезни, и она могла чувствовать это. В таких обстоятельствах, прямой вопрос казался лучшим выходом.

– Вы знаете, что это? – спросила она.

– Не должен решать, - сказал нети, его отростки хватали и свертывали свитки медленными движениями.
– Более безопасно здесь, джес?

– Если есть неприятность, я могу держать себя в руках.

– Не это, нет, я так не думаю.

– Смотрите.
– Kиндра встряхнула головоц, все более и более раздражаясь уклончивости библиотекаря. – Ответите вы мне, или нет, в любым случае я не собираюсь оставаться здесь и скрываться.

– Лучше всего направленность действия, я сказал бы.

Она указала на свитки.

– Оставьте эти для меня. Я вернусь за ними позже. Понимаете?

– Я думаю, что вы, Kиндра, не доктор.

Она опять тряхнула головой.

– Все равно.

Нети не спорил, не сказал ни слова, только посмотрел на нее печальными деревянными глазами, гляда, как она ускорила шаг и вышла.

18

Еще один день в раю

Ра‘aт открывал глаза медленно, как будто боясь увидеть то, что могло ему открыться. Он не знал, как долго он находился без сознания здесь, у подножия скалы под башней, но, поскольку сейчас было темно, возможно, прошло несколько часов. Толстый слой снега собрался в складках его одежды.

Он так замерз, что почти не мог чувствовать ничего, хотя боль, возможно, имела тоже некоторое отношение к этому. Его правая рука ужасно пульсировала чуть ниже плеча. Коснувшись его рукой под порванным рукавом, он отдернул ее с шипением. Клочья мяса и сухожилий дрожали под кожей.

Он исследовал рану снова, более осторожно. Рана была глубока, почти до кости. Он попробовал подняить руку и обнаружил, что это было бесполезно. Левая работала лучше, но его вся правая сторона болела так ужасно, когда он двигался, что практически была бесполезна для борьбы. Почти так же плохо он он ощущал свой живот - как тяжелый мешок с песком, болтающийся туда-сюда на конце веревки: из-за сотрясения, возможно. Он спросил себя, как сильно он ударился головой, когда он упал?

В попытке сориентироваться он мысленно вернулся назад к тому, что случилось. Детали нападения неохотно всплывали в его памяти, как осколки от подводного взрыва, и вот он вспомнил этот момент подробно, что упало с башни: то, что когда-то было Вимом Никтером. Второй труп, Джуры Острогота, нигде не нашли. Ра‘aт теперь думал экс-Никтер, возможно, съел его.

В любом случае, он боролся ни с чем иным, как с

трупом Никтера, его мертвыми глазами и телом, но глазами, сверкающими жестоким голодом, а рот открывался настолько широко, что это фактически начал разрываться в его уголках. Так или иначе, логика мышления Ра’ата рассматривало вероятность этого. Неверие не помогло бы ему сейчас; оно только мешало бы ему, таким образом, он принял все, как есть. Очевидно, трупы возвращались к жизни, а этот хотел его сожрать.

Он помнил, как экс-Никтер вопил, когда он сначала впился в него, он действовал автоматически, словно используя приобретенные навыки Силы, которые он развил в лабиринте боли Хракена. Он дополз до края карниза и осмелился посмотреть вниз.

Используя навыки, которые ему преподавали во время обучения, Рa’aт схватил самый большой кусок камня, который мог поднять, и бросал его. Он попал точно в экс-Никтера, заставляя того отступить к подножию скалы, но он тут же отпихнул камень в сторону и начал подниматься снова, ведомый вперед огромным аппетитом. Рa’aт понял, что он не может оставаться здесь неопределенно долго – ему необходим был другой план. Оглядевшись вокруг, он заметил еще большую груду камней, остатки второго уровня, который разрушился прежде.

Он действовал быстро, но тщательно, держась за сомнительную опору. Призвав Силу, Рa’aт сосредоточил ее на куче камней и удалил ее руками. Камни заколебались, но не упали. Оглянувшись, он увидел экс-Никтера, жадно глядящего на Рa’aта.

– Ну, давай, - сказал Рa’aт, делая шаг в сторону.

Никтер рванулся вперед, и Рa’aт позволил камням упасть, цдаряя по ногам трупа, чуть ниже колена. Труп дернулся и закричал на него, пока Рa’aт не собрал Силу для рук снова - и сжал их на шее Никтера. Раздался удивительно громкий и удовлетворяющий Ра`ата хруст шейного отдела позвоночника, разрушая его, и труп захромал.

Рискуя, Рa’aт поднял обломок скалы вторично, намереваясь нанести им удар по черепу трупа, когда тот вернулся к жизни и набросился на него, шипя и визжа, уже находясь в пределах сантиметров от его запястья. Дернувшись назад, Рa’aт потерял опору и резко упал назад.

После чего, все накрыла чернота.

Теперь, потирая затылок и гадая, оставался ли все труп здесь, он присел в темноте, поджидая его. У него не было ни малейшего желания это выяснять. То, в чем он нуждался теперь, больше чем в чем-либо еще, было попасть в медчасть, где ему могли осмотреть и обработать рану и проверить его на наличие сотрясения мозга. Мимолетная мысль…

«А что, если уже очень поздно?»

… выстрелила в его сознании, и Рa’aт отбросил ее прочь, более чем когда-либо настроенный теперь держать свое остроумие при себе. Он знал немного о медицине, но знал так же, что последствия сотрясения мозга от простой закрытой головной травмы могли сказываться достаточно долго. И, так или иначе, он, конечно, провел здесь годы, обучаясь и работая над собой не для того, чтобы умереть от чего-то подобного.

Сжав руку, он двинулся вдоль внешней западной стены библиотеки. Боль не была столь же сильна сейчас, как это было несколькими минутами ранее. Или его эндорфины умирали, заживляя рану, или он просто привыкал к боли.