Звездные Войны Республиканские Коммандо Книга 4 Приказ 66
Шрифт:
Найнер все еще мог двигать руками. Он резко толкнул Дармана в грудь.
— Пошел. Проваливай. Ты мне не нужен.
Дарман смотрел, как медик собирал под Найнером носилки из металлических трубок, и фиксировал его ремнями.
— Эй, осторожней с ним.
— Проваливай к шабу, Дар. Ты не можешь бросить ребенка. Какой из тебя получится отец? Что бы сказала Этейн, если…
— Не смей так поминать ее имя. — рявкнул Дарман. Он готов был взорваться, но ему удалось сдержать себя. Он знал, что его самообладание временно, и когда давление спадет, и Дарман окажется в медцентре — оно развалится на куски.
Этого не
— Шабуир. — тихо проговорил Найнер. — Ты тупой, дурной шабуир. Я этого не стою.
— Слишком поздно. — ответил Дарман. — Закончено. Все закончено. Но на тебя никто не махнет рукой.
— Не волнуйся. — сказал медик, так, словно он его слышал. — С твоим приятелем все будет в порядке.
Они всегда так говорят.
Дарман все еще мог видеть Этейн и световой меч, словно кадр, застывший на его ВИДе, из–за сломавшегося эмиттера голокартинки. Он не пытался избавиться от него, он отключил всю связь, и в своем звукоизолированном, личном чистилище кричал имя «Этейн», снова и снова, пока у него не кончились силы кричать.
Ордо оттащил Атина за плечо от края моста.
— Он меня отключил. — прорычал Атин. — Он вырубил связь.
Они ничего не могли сделать, чтобы вытащить Найнера, если, конечно, они не хотели его прикончить. Могут ли они подождать? Посмеют ли они остаться после этой ночи? НЛШТ/п поднялся в воздух, последним, что увидел Ордо, был Дарман, выглядывавший из открытого люка — просто подсвеченный синим Т–образный визор во тьме — а затем он скрылся из вида.
Кэл'буир был в ярости. Корр придерживал Скирату за руку, почти что заламывая ее за спину, и пытался его успокоить. Все происходило в молчании; страсти кипели исключительно внутри их шлемов , по приватным комм–каналам, и всем, что могли увидеть зеваки, из развернувшейся тайной трагедии были непонятные жесты, которыми обменивалась группа клонов и озверевший Мэндо.
Грудь Ордо разрывалась от боли — за него, за Этейн, Дармана и Найнера. Как и Кэл'буиру, ему хотелось разнести все вокруг, чтобы унять муки. Но он не мог — потому что он нужен Скирате с ясной головой, и он должен их вытащить.
Джайлер Обрим быстрым шагом приближался по мосту, превратившемуся сейчас в хаос. Кругом сновали медики, занимавшиеся теми, кто был затоптан толпой, ранен отбитым бластерным выстрелом, или же световым мечом. Приближались новостные дроиды из ГНР. А увидеть свои снимки во всех новостях было самым последним, что было нужно Скиратовской команде.
— Ордо, вам нужно уходить, сейчас же. — Обрим остановился, чтобы рявкнуть на пару копов, которые собирались унести тело Этейн. — Эй, вы двое! Я вам приказывал ее уносить? Я такого приказа не давал! Это тело оставить. Да, оставить! — Он снова развернулся к Ордо. — Утаскивай Кэла отсюда, быстро. Эти дуболомы, того и гляди, выяснят, что она джедай, и тогда вы все окажетесь в очень глубокой заднице. Я пригляжу за Найнером и Дарманом, но вам — пора сваливать.
Она джедай. Была; она умерла. Какое–то мгновение она была жива — только на словах, из–за оговорки.
Скирата неловко стянул шлем, открыв совершенно белое, бешеное лицо; лицо человека, с которым совершенно не хочется встретиться, а тем более — перейти ему дорогу.
— Только с
— Кэл, твоя маскировка летит в трубу — и я не смогу замести твои следы, если ты не исчезнешь сейчас же. — Обрим подтолкнул его. — Пожалуйста, дружище, сделай это ради меня.
Скирата чересчур разошелся, чтобы Корр мог его удержать. Когда он приходил в ярость — он становился просто зверем, со всей прилагающейся к этому силой и злобой.
— Я не уйду без своих.
— Уйдешь.
— Нет, шаб меня дери, ты дашь мне пройти, я их…
— Извини, дружище. — проговорил Обрим. — Но так надо. — Он выхватил небольшой пистолет, прижал его к шее Скираты и выстрелил. Скирата осел как мешок; Корр подхватил его. Обрим изобразил для зевак простого полицейского, который ругается с отбившимся от рук громилой–Мэндо. — Уберите этого криффового психа–мэндо с глаз моих, и унесите это тело.
— Да, Капитан. — ответил Ордо. — Подождите у тела пока не появится А'ден. — Он переключил линк; А'ден крейсировал неподалеку с Най Воллен на её кораблике, ожидая отставших, и они могли забрать Этейн. — А'ден, ты слышал? Обрим посторожит Этейн. Двигай сюда.
Обрим взглянул на Корра и обмякшего Скирату.
— Скажи ему, что мне жаль, что пришлось так поступить. Скажи, что я сделаю всё, что могу, чтобы проследить, чтобы у Дара и Найнера всё было в порядке. А теперь идите и позаботьтесь о себе.
— Спасибо, Джайлер.
— Это честь для меня, Ордо. — Лицо капитана КСБ дрогнуло. — И мне очень жаль, что так получилось с Этейн.
Ордо закинул правую руку Кэл'буира на плечо, Корр подхватил его за левую. Они погрузились с ним в спидер Атина, а затем поднялись в воздух. Это должно было быть моментом облегчения и торжества — но сейчас ими владела одна лишь черная тоска.
Ордо лучше многих других понимал толк в мести, но теперь не осталось никого живого, кому он мог бы отомстить. Впрочем…. кто–то из тех джедаев; кому–то наверняка удалось выжить.
Он знал, что ему делать, когда он с ними встретится.
Глава 23
«Вполне возможно что всё больше затуманивающееся видение джедаев было результатом их собственного морального разложения. Они позволили себе отбросить столько их собственных принципов, что причиной тому, что они не смогли увидеть столь близкую к ним темную сторону, стало отсутствие резкого контраста между ними. Сложно высматривать серого нерфа в густом тумане. Они сами выключили свет.»
Кириморут, Мандалор, 1090 дней после Геонозиса.
Это была худшая ночь в жизни Фая, а ему, за время своей короткой карьеры, довелось пережить немало скверных ночей.
Но он и представить не мог, какова она была для Скираты, Найнера или Дара. Как только «Эй'хан» осел на своих амортизаторах, Фай услышал звуки шагов по корпусу и оба грузовых люка — и верхний, и бортовой, были открыты снаружи.
Мереель спрыгнул вниз через верхний люк, словно медик из «нлашки», который собирается эвакуировать раненых, но даже он застыл на месте, оглядевшись по сторонам. Чувство поражения, висящее в воздухе, было таким плотным, что казалось будто оно сейчас выплеснется наружу, как вскипевшая вода.