Звёздные войны. Расцвет Республики. Начало шторма
Шрифт:
– Если бы только это было правдой. Я знаю как минимум двух бывших учеников, которые предпочитали медитировать, когда я углублялся в детали истории фехтования. Это, знаете ли, моя страсть.
Рил Дайро приподняла бровь:
– А вот это уже интересно. Я думала, Кодекс джедаев гласит, что страсти нет.
Стеллан почувствовал волну беспокойства, которая донеслась от золотистого вуки, стоявшего на почтительном расстоянии позади журналистки и ее дроида, – то же беспокойство он улавливал от падавана во время дуэли с его наставницей. Буррияга был одним из самых эмоционально чутких джедаев, известных Стеллану, и этот его дар спас сотни жизней во время Великого бедствия. Однако в данном случае его тревога была излишней. Вопрос Рил не смутил Стеллана. Она делала
– Верно, гласит, – согласился джедай. – Сильные чувства мы и в самом деле должны стараться контролировать, поскольку эмоции могут влиять на наше суждение, особенно в стрессовых ситуациях. Они могут скрывать от нас правду и веления Силы. В то же время было бы глупо считать, что у джедая не может быть ни желаний, ни интересов. На самом деле я даже скажу, что так считать опасно, поскольку это ведет к беспечности. Да, у меня есть страсть: учиться и учить. Такова моя натура. Но в то же время я готов в любой момент отказаться от всего этого. Моя «страсть» ни в коем случае не должна перевешивать мою работу. Понятно вам мое объяснение?
– Вот теперь я жалею, что T-9 не пишет, – сказала Рил, взглянув на дроида, который парил рядом с ней. – Эта речь была чистое золото.
– Не подстегивайте его, – игриво предостерегла Ниб. – Иначе даже у вашего дроида вряд ли хватит памяти.
Рил засмеялась и откинула волосы с кибернетического импланта, надетого поверх правого глаза. Его линза была того же цвета, что и дроид.
– Ну, что ж, на сегодня достаточно. Спасибо.
– Всегда пожалуйста, – ответил Стеллан, только сейчас заметив, что во время этой импровизированной лекции использовал рукоять выключенного меча в качестве указки. Он сунул оружие в футляр, заодно проверив, висит ли меч мастера Кант на поясе, на своем привычном месте. Да, меч не выпал во время демонстрации. Стеллан похлопал по рукояти, обратив внимание, что Рил заметила оружие, спрятанное под плащом. Звезды небесные, эта журналистка свое дело знала. Возможно, в следующий раз он объяснит, почему носит этот меч. Но сегодня хватит себя баловать.
– Нам надо поговорить с канцлером, – сказал он, повернувшись к Ниб.
– Отлично, – подала голос Рил, сделав знак T-9 снова включить запись. На парящей камере зажглись индикаторы.
– Быть может, вам не следует идти с нами. – Ниб с подозрением покосилась на дроида. – Канцлер, возможно, сейчас совещается с сенаторами.
– В таком случае мы сразу же прекратим съемку, – заверила ее Рил. – Или хотя бы выключим звукозапись и выберем такой ракурс, с которого не будет видно, что она говорит. «НашаСеть» получила полный доступ, пока мы на борту «Зари Корусанта». Сама госпожа канцлер…
– Госпожа канцлер выразила желание, чтобы освещение Республиканской Выставки было как можно более прозрачным, – согласился Стеллан. Дайро, конечно, была права: ее присутствие на борту «Зари Корусанта» было идеей Лины Со. Стеллан аплодировал такой решимости, хотя и высказал предложение, чтобы на канцлерском корабле репортерша в основном оставалась при джедаях. Может, у нее и добрые намерения, но Со нужно еще и работать!
Когда Стеллан Джиос прервал ее, Рил прикусила язык. Она не любила, когда за нее вступались, но иногда спорить не имело смысла. Поэтому она просто вышла следом за своим проводником-джедаем из тренировочного зала; T-9 поплыл следом.
До сих пор хотелось себя ущипнуть, чтобы поверить: она, Рил Дайро, шагает по коридорам личного корабля канцлера! Да, она проделала большой путь с тех времен, когда новичком на Кордоте готовила репортажи о плетении корзин в микрогравитации. Или на другую никому не интересную тему, которую выбрал продюсер. А сейчас она шла рядом с джедаем. И не каким-нибудь джедаем, а членом Высшего Совета, не больше и не меньше.
Стеллан нравился Рил. Да, он был немного чопорным… и порой слишком серьезным, а в некоторые дни, когда Рил была настроена менее благодушно, она считала, что этому джедаю слишком нравится звучание собственного голоса. Однако было видно, что
Ниб Ассек являла полную ему противоположность. В то время как Стеллан был обаятелен и любезен, седовласая женщина-рыцарь держала дистанцию. Стеллан объяснял буквально все, но Рил, как ни старалась, так и не смогла разговорить Ассек. Не то чтобы пожилая джедайка ей не нравилась. Когда Ассек таки вставляла свое слово, то делала это с едким юмором, обычно в адрес Стеллана. У Рил сложилось впечатление, что эти двое познакомились недавно, но у них уже возникли хорошие рабочие взаимоотношения. Даже поединок выдался занимательным. Рил не могла избавиться от ощущения, что Ниб сдерживалась, то есть не то чтобы умышленно допускала ошибки, но определенно поддавалась члену Совета. Возможно, все это было просто игрой на камеру, но в любом случае было интересно.
И был еще Буррияга, падаван Ниб и, наверное, самая добрая и отзывчивая душа среди всех, кого Рил встречала в жизни. Чуткость расходилась вокруг вуки подобно сиянию лампы. Вот и сейчас, когда они подошли к кабинету канцлера, расположенному в самом сердце «Зари Корусанта», Буррияга посторонился, пропуская Рил и T-9. Этот вежливый поступок не ускользнул от внимания его наставницы.
– Бурри, – мягко сказала Ниб своим гортанным голосом, стараясь говорить тихо, чтобы не потревожить канцлера, которая и в самом деле проводила совещание. – Задача мисс Дайро – наблюдать за нами, в том числе и за тобой. Мы должны вести себя так, будто ее здесь нет.
Вуки слегка опустил голову, и огрубелое репортерское сердце Рил снова дрогнуло.
– Все в порядке, здоровяк, – сказала она, поборов порыв протянуть ладонь и похлопать его по длинной волосатой руке. – Я ценю твою учтивость. Если спросите меня, то Галактике не помешали бы еще несколько таких Буррияг.
– Святая правда, – прокомментировала Ниб, улыбнувшись Рил. Возможно, вот так и получится достучаться до женщины-рыцаря. Через падавана.
Джиос послал обеим взгляд, чтобы не шумели. Рил знаком предложила всем войти, послав T-9 по нейроканалу команду выключить звукозапись, пока не выяснится, насколько на самом деле секретны переговоры канцлера. Лина Со стояла перед видеостеной, разделенной на несколько экранов, с которых смотрели различные республиканские сенаторы. Рил сразу узнала благородный лоб сенатора Нура с Серенно, главного представителя по всем вопросам, касающимся Внешнего кольца. Вот уж кто не сомневался в собственной значимости; этот господин вечно кутался в густые караннийские меха, которые упрямо носил невзирая на погоду. Следующий экран показывал сенатора Вааду с Финдара, чьи желтые глаза в мерцающем свете приобрели нездоровый зеленоватый оттенок. Оставшуюся часть стены занимали смуглая женщина с длинными рыжими волосами – Самира Рей-ун, валонка, которой вверили организацию выставки на ее родной планете, – и еще одно лицо, знакомое каждому жителю фронтира: сама Героиня Хетцаля Эйвар Крисс. Мастер Крисс была распорядительницей маяка «Звездный свет», знаменитой космической станции, игравшей роль центра деятельности Республики во Внешнем кольце. Изображение Крисс было единственным, которое мерцало, и Рил увидела за головой женщины звезды, слегка искаженные, как будто они светили сквозь транспаристаль. Крисс сидела в истребителе, что ли?
Когда они подошли, Норел Куо, главный советник канцлера, обернулся. Завидев T-9, куривар вытаращил глаза. Он шагнул к ним, укоризненно покачивая чешуйчатым пальцем, и Рил приготовилась к немедленному выдворению из кабинета. Но никому ничего решать не пришлось, потому что канцлер извинилась перед голособранием и знаком остановила своего советника:
– Норел, все в порядке. Пусть остаются.
Советник повернулся к ней, наморщив голову, увенчанную рогом:
– Но, госпожа канцлер, видеоконференция…