Звёздные войны. Учитель и ученик
Шрифт:
– Нечто не столь опасное. – Пакс полуобернулся и взглянул на нее. – Кайбер-кристаллы.
– Кайберы?! Ты спятил? – Рахара задрала очки на лоб, чтобы выразительнее посмотреть ему в глаза. – Джедаи следят за торговлей кайбером, как… как… ну, в общем, более пристально, чем за всем, чем нам доводилось промышлять. И чем нам… следовало бы промышлять.
– Но все же черный рынок существует… как и определенные сферы применения в промышленности. Если же бизнес не купит, а упомянутые рынки окажутся слишком черными на наш вкус… что ж, тогда мы
В этих словах здравого смысла было уже больше. И все же…
– Кайбер-то не всюду водится. А те места, где он есть, под контролем джедаев. Ты что, серьезно предлагаешь обокрасть джедаев?
Пакс фыркнул:
– Да ты что. Я не самоубийца. Я лишь дерзновенен. Кроме того, я тот, кто, возможно, только что открыл неизвестные залежи кайбера – и не где-нибудь, а на луне абсолютно мирной планеты. Ноль охраны, ноль опасностей, приятный климат, и, если мой анализ верен, – ну очень большое количество кайбер-кристаллов.
Рахара видела, как Пакс часами напролет рылся в данных дистанционного зондирования разных планет. Вся эта информация находилась в открытом доступе, но она была слишком детальной и непонятной, если только не знать заранее, что искать. Пакс, однако, видел побольше прочих.
Рахара сказала:
– Я знала, что не зря с тобой связалась.
Лицо Пакса расплылось в ухмылке:
– Значит, летим за кайбером.
На обратном пути атмосфера была натянутой. Оби-Ван явно надеялся избежать разговора о том, что пошло не так во время стычки на Тете, – неудивительно, учитывая его юный возраст.
Во многих отношениях Оби-Ван казался столь зрелым для своих лет, столь уравновешенным, что Квай-Гон порой забывал: ему всего семнадцать. Только в такие моменты, как сейчас, когда они сидели бок о бок в кабине челнока типа «Грозовой ястреб», Квай-Гон замечал, какой же его падаван еще нескладный юнец, на лице которого просматриваются черты как прежнего ребенка, так и будущего мужчины.
Как и всегда в подобные моменты, Квай-Гон почувствовал укол вины. Оби-Ван обладал таким потенциалом. Таким даром…
Он заслуживал учителя, который бы сумел раскрыть его талант.
Контакт у них не заладился с самого начала: недопонимание, перемены настроения. Само по себе это не было чем-то из ряда вон. Квай-Гон порой не мог взять в толк, почему падаванов переводили из детской группы к учителям аккурат в самый разгар подросткового возраста у большинства рас – именно тогда, когда любая перемена давалась еще труднее. Конечно, сам он, как и Дуку, и Йода, а до того учитель Йоды, выбрал падавана помоложе: Оби-Ван стал его учеником в тринадцать лет. Не помогло. Квай-Гон обсуждал свою проблему с другими учителями – с Мейсом Винду, с Депой Биллабой, даже с самим Йодой, – и все они заверили его, что первые месяцы всегда трудные. «Беспокоиться нужно, если конфликт не возникнет, –
Но он установил прочное взаимопонимание с Дуку задолго до того, как минул первый год падаванства. Так бывало у большинства учителей и учеников. Да, Раэль помог поначалу, но они с Дуку поладили бы и так. Это Дуку объяснил Квай-Гону старинные пророчества джедаев, разжег интерес к древней истории и лингвистике, который на много лет пережил его истовую веру в предсказания мистиков. К тому же их роднили схожие черты характера: опора на собственные силы, скептицизм и нежелание принимать слово Совета как нечто сакральное.
Но как раз в тех вопросах, которые объединяли Квай-Гона с Дуку, с Оби-Ваном они почти целиком расходились. Квай-Гон всегда предпочитал действовать по ситуации, Оби-Ван же любил следовать процедурам. Квай-Гон ценил гибкость, которую ученик, похоже, расценивал как разгильдяйство. Со временем Квай-Гон научился лучше ладить с Советом, но всегда сохранял независимость. Оби-Ван по-прежнему считал, что Совету нужно повиноваться всегда и во всем, и его каждый раз ужасало, когда Квай-Гон хотя бы на йоту отходил от стандартных протоколов.
Все это не означало, что Оби-Ван – плохой кандидат в рыцари-джедаи. Многие рыцари – в том числе некоторые из лучших – мыслили и действовали в том же ключе. Просто они с Квай-Гоном были плохой парой. Их партнерство длилось уже несколько лет, а прийти к общему знаменателю все не удавалось. Будь сегодняшняя ситуация более угрожающей – будь опасность в хаттском дворце более серьезной, – этот недостаток взаимопонимания вполне мог погубить обоих.
«Как же мне это исправить? – подумал Квай-Гон. – Да и по силам ли мне? Меньшего Оби-Ван не заслуживает».
– Учитель, простите, что так вышло, – сказал наконец падаван. – Мне следовало понять, что вы имели в виду, когда велели заняться дверью… и вдобавок я попался, пытаясь украсть корабль…
– Оби-Ван. Это был мой промах. – Квай-Гон положил широкую ладонь на плечо ученика. – Сперва я дал тебе нечеткий приказ. – «А хороший наставник уже научил бы падавана понимать его боевые инстинкты». – И я знал, что украсть корабль ты в одиночку, наверное, не сможешь… но попробовать стоило, только и всего. Ты не виноват.
Большинство падаванов испытали бы облегчение, что их оправдали. Оби-Ван лишь нахмурился:
– Я способен на большее.
Квай-Гон вздохнул:
– Мы оба способны. Полетели домой.
Под пылающим закатным небом планеты Пайджел шла гонка.
– Ну же! – крикнул Раэль Аверросс, понукая своего скакуна вперед – к широкой расселине в земле, глубокой и каменистой. Варактил чирикнул и взвился в воздух, перемахнув через пропасть одним прыжком. Когда его тяжелые когтистые лапы ударились о землю, Аверросс громко засмеялся.