Звездные женихи для матери-одиночки

Хоук Майя

Но я не сильно переживала. Поговаривали, Фоули был не очень умен, а еще он очень любил приключения.

Словом, я предпочла бы выбрать себе другого супруга.

Сердце почему-то замирает, когда я смотрю на спину Доракса. Получается, что он тоже…

— Я сбежал от навязанной жены на космический флот, — поясняет мне альтерранец и я едва не выплевываю остатки амлы на стол. Так глубоко проникать в мысли это, пожалуй, уже перебор!

— Но не переживай, — он поворачивается лицом. — Это как раз значит, что я тебя

не трону. В прямом и переносном смысле.

Его глаза мягко сияют и вдруг мне приходит в голову, что я хотела бы еще раз ощутить это странное прикосновение электричества. Я бы хотела его тронуть.

Взмахиваю головой. Надо вытрясти прочь лишние картинки!

Просто думать мысли без образов.

Доракс улыбается и уходит в сторону дверей в пищевой отсек. Там он снова прикладывает ладонь к белому кругу и говорит:

— Я разблокирую все, кроме трюма. Как, кстати, тебя зовут?

— Рея, — холодными губами объясняю я. — Рея Тэллин.

— Так вот, госпожа, Тэллин, не собираюсь вас смущать. Я заночую в рубке. А ты можешь пойти в мой отсек. Второй поворот направо если будешь идти прямо ко коридору.

— Я не хочу стеснять…

— Здесь только две каюты, — прерывает меня Доракс. — Тебе надо отоспаться и восстановить силы, Рея Тэллин, и выбор места у тебя невелик. Вторая лежанка занята Миллсом.

Вздрагиваю.

— Давай. Я пошел.

После этого Доракс действительно исчезает, а я чувствую, что меня, и правда, клонит в сон. Возможно, таково воздействие регенерационной капсулы.

Поэтому чтобы не уснуть за столом, я бреду туда, куда мне указал высший.

В его каюте все обставлено неплохо. Все такое же белое, но четко выделяются личные вещи. Я замечаю пару голографических портретов, но рассматривать их нет сил, потому что слипаются глаза.

Накрываюсь льнущим к краям лежанки пледом, который надежно фиксирует меня. Вскоре из ниоткуда начинает звучать убаюкивающая музыка и я отдаюсь в объятия сна.

Не знаю, сколько проходит времени, когда сквозь отчетливые удары я начинаю слышать голос:

— Проклятый предатель! — кажется, это завывает мой сосед, потому что следом доносится, — ты не смеешь держать меня здесь!!!

Глава 5

Подскакиваю.

— Миллс? — произношу я едва слышно.

Колочение в стенку тут же превращается.

— Это ты? — долетает до меня. — Девушка с заброшенной планеты?

Я понимаю, что высшему приходится напрягать голос чтобы докричаться и меня немного пугает то, что он способен слышать мои тихо сказанные слова.

— Освободи меня, — продолжает Миллс.

— Доракс мне запретил, — подхожу к стенке.

— Предатель! — снова раздается со стороны стола.

Сейчас я замечаю там иллюминатор и что-то вроде небольшого переговорного устройства, лежащего на столе.

Ну слава звездам, нет тут

никакой магии!

Осторожно приближаюсь и подцепляю прибор.

— Коммникатор слушается только хозяина! — предупреждает Миллс и я отбрасываю вещь.

— Ты видишь меня?

— Частично, — признается мой запертый сосед и прибавляет. — Ты должна прийти ко мне.

— Нет, — живо вспоминается то, что Доракс мне обещал.

Много странного и неприличного, что может со мной сделать этот огромный блондин.

— Он запер меня здесь…

Киваю.

С этим не поспоришь, но хотелось бы думать, что Доракс сделал это на благо всех, как он меня лично и заверял.

— Меня, старшего офицера! — шипит Миллс. — Да как этот слизняк посмел?!

Похоже, кое-в-чем Доракс все-таки был прав насчет характеристики своего товарища: внутри него скрыт офицер.

— Пожааалуйста, — Миллс переходит на умоляющий тон.

И я замираю, не зная, что ответить.

— Он хочет голодом меня уморить! — Миллс явно начинает атаку.

— Он не дает тебе есть?! — вздрагиваю.

Не понаслышке знаю, что такое голод и подобного я бы не пожелала вообще никому.

Миллс как-то очень провокационно замолкает, а потом начинает говорить таким бархатным голосом, от которого у меня все плывет перед глазами.

— Иди… ко мне…

Не понимаю толком, как откидываю плед, как поднимаюсь с кровати и делаю первый шаг в неизвестность.

Как отъезжает в сторону полупрозрачная дверь.

А следом я падаю в чьи-то крепкие объятия и первое время пытаюсь бороться с сильными руками, а потом мне в глаза бросаются фиолетовые татуировки и это заставляет протрезветь.

Проклятие! Я опять это сделала!

Но тут я замечаю, что бьющих в воздух молний вокруг нет.

А потом понимаю, что, кажется, Доракс обмотал руки какой-то светоотражающей тканью.

— Как хорошо, что я умею улавливать электромагнитные волны, — произносит он и я замечаю, что лицо нашего пилота стало еще более бледным. Он повышает голос, как будто собираясь докричаться до Миллса, оставшегося за дверью. — Даже если забыл в каюте коммуникатор, я понимаю, что мне хотел передать один безголовый крелл!

В это время раздается сильный удар и в коридоре отлетает часть обшивки, но Доракс держит меня крепко и я практически не сдвигаюсь в его руках. Приподнимаю голову и замечаю гримасу боли на лице моего спасителя. Это кажется мне таким странным, а потом я понимаю — похоже все это предосторожность: и светоотражающая ткань и крепкая хватка. Доракс боится того, что я его коснусь!

Откашливаюсь.

А Миллс в это время продолжает колотить по стене в собственной каюте. Теперь, когда замолкает коммуникатор, его голос едва различим, но я все равно могу кажется понять из-за чего альтерранский офицер беснуется. Его слова заставляют меня похолодеть.