Звездный час Уилта
Шрифт:
– У Генриха VIII было до фига и больше. Во мужик, я тащусь, – сообщила астронавигаторша. Судя по книгам, которые она читала, ей бы очень хотелось пожить в средние века, если бы тогда существовали дезодоранты и кондиционеры.
Уилта обрадовало ее замечание. Надо направить разговор в это русло, а самому тем временем разобраться с коробочкой.
– Совершенно справедливо, – согласился Уилт. – У Генриха VIII было пять жен. Это Екатерина…
– Простите, мистер Уилт, – вмешался какой-то сапер. – А бывшие королевы тоже считаются королевами? В смысле,
– Королева-мать, – объяснил Уилт, запустив руку в карман и стараясь нащупать коробочку. – Конечно, это сугубо номинальный титул. Она…
– Вы говорите «номинальный титул»? – поинтересовалась капитан Клодиак голосом, как показалось Уилту, томным и с соответствующим выражением лица. – Не откажите в любезности, объясните, что означает «номинальный титул».
– Не отказать? – опешил Уилт. Но его снова перебил сапер:
– Простите, что я вмешиваюсь, мистер Уилт, но у вас что-то болтается на ноге.
– Да? – Уилт налег на стойка из последних сил. Аудитория во все глаза смотрела на его правую ногу. Уилт тут же завел ее за левую.
– И, по-моему, это какая-то очень нужная штука, – продолжал сапер.
Еще бы не нужная! Уилт покачнулся, отлепился от пюпитра и схватился за штанину, пытаясь поймать коробочку. Но чертова коробка провалилась еще ниже. Какое-то мгновение она игриво выглядывала из штанины, потом соскользнула на ботинок.
Уилт молнией кинулся на коробочку и потянул в карман. Не тут-то было. Коробочка накрепко прилеплена к бинту пластырем. Что делать? Дергать сильнее – брюки порвутся по шву. А другой конец бинта обвязан вокруг пояса и никак не отвяжется. Этак недолго оказаться перед всей честной компанией без штанов, да в придачу заработать ущемленную грыжу. Не стоять же согнувшись на глазах у аудитории. А лезть в брюки, чтобы вытащить коробочку изнутри, – не так поймут. Кажется, его уже не так поняли. Даже стоя в столь причудливой позе, Уилт заметил, что капитан Клодиак вскочила с места. Где-то пикала сигнализация, а астронавигаторша распространялась про гульфики, какие носили в средние века.
Только сапер не растерялся.
– Не вызвать ли врача? – предложил он. Уилт сдавленным голосом отказался, но сапер будто и не слышал его отказа:
– У нас тут замечательное оборудование для лечения мочеполовых расстройств. Такое разве что во Франкфурте имеется. Так что если нужен врач…
Уилт оставил в покое коробочку и выпрямился. Хоть и неловко, когда из штанины торчит коробочка от крикетных шаров, но показываться врачу в нынешнем состоянии вовсе ни к чему. Бог знает, что подумает врач о его шальной эрекции.
– Не надо врача, – пискнул Уилт. – Просто… видите ли, я сегодня заигрался в крикет, боялся опоздать на лекцию и в спешке забыл… Ну, вы понимаете…
Миссис Офри не понимала. Обмолвившись, что все радости жизни имеют-де оборотную сторону, она вышла из зала вслед за капитаном Клодиак. Уилт хотел было объяснить, что ему надо всего-навсего сходить в туалет, но тут неожиданно встрял
– Вот оно что, мистер Уилт. А я и не знал, что вы играете в крикет. Я же три недели назад вас спрашивал, что такое «кривой шар», а вы не смогли ответить.
– Как-нибудь в другой раз, – пообещал Уилт. – А сейчас мне надо… э-э-э… в одно место.
– Значит, вы не хотите, чтобы…
– Нет-нет, я совершенно здоров. Просто… ну, не важно.
Уилт заковылял из зала, уединился в кабинке туалета и принялся выяснять отношения с коробочкой, бинтом и брюками. Слушатели же оживленно обсуждали тот феномен культуры Великобритании, который только что продемонстрировал Уилт – он заинтересовал их больше, чем сведения о распределении голосов на выборах.
– И все равно, в крикете он ничего не смыслит, – настаивал прыщавый.
Астронавигаторшу и сапера больше волновало физическое состояние Уилта.
– У меня в Айдахо был дядя, – рассказывал сапер. – Он как-то весной красил дом и свалился с лестницы. Так ему на мошонку тоже наложили специальную повязку. С этим делом шутить нельзя.
– Ну, что я говорил? – торжествовал капрал. – Два радиопередатчика, один магнитофон. И никакой бомбы.
– Точно? – переспросил Глаусхоф, стараясь скрыть досаду.
– Точно, – сказал капрал.
Майор из подразделения взрывных и землеройных работ подтвердил его слова и спросил, можно ли убрать самосвалы. Самосвалы были отведены, «эскорт» остался на стоянке в одиночестве. Но Глаусхоф не собирался упускать такую прекрасную возможность отличиться. Дело в том, что начальник разведки полковник Эрвин на выходные уехал с базы и в его отсутствие Глаусхоф вполне мог извлечь из происшествия выгоду.
– Зачем же он приперся сюда со своими передатчиками? – спросил Глаусхоф. – Что скажете, майор?
– Наверно, это проверка. Если бы все сошло гладко, он бы привез настоящую бомбу с дистанционным управлением, – предположил майор, который на все смотрел с точки зрения своей специальности.
– Но это же не приемники, а передатчики, – не унимался капрал. – Они не принимают сигналы, а передают. И для чего тогда магнитофон?
– Магнитофон – не по моей части, – сказал майор. – Устройство не взрывоопасное. Ну, пойду писать рапорт.
Тут Глаусхоф решил наконец взять быка за рога.
– Только на мое имя, – объявил он. – Рапорт подадите мне, больше никому. Не будем поднимать шум.
– Самосвалы уже такой шум подняли, что мое почтение. Оказалось, мы их зря гоняли.
– И все-таки надо разобраться, – сказал Глаусхоф. – Я отвечаю за безопасность базы, и мне не нравится, что какой-то паршивый англичанин притаскивает сюда эту технику. Может, это действительно проверка, а может, что-то другое.
– Конечно, что-то другое, – подхватил капрал. – Вон какая чувствительная аппаратура: с двадцати миль засечет, как блохи трахаются.
– Не иначе жена хочет с ним развестись и собирает компромат, – догадался майор.