Звездный дождь
Шрифт:
Магия. Магия!
Судьбиня, за что?!
Что было дальше, Дан не помнил. Шел по роще, обдирая руки о стволы, ничего видя… кажется, рычал… очнулся только на берегу, у какой-то речки, когда из воды поднялась полупрозрачная фигура… несколько фигур. Мать, девочки. Печальные…
Он подумал… нет, ни о чем не думал, просто рванулся вперед, раскрывая руки… и наткнулся на воду.
Они были неживые.
Просто вода, собранная его магией. Трижды проклятой магией.
Дан рухнул на берег где стоял, уткнулся в песок, что-то шептал, что-то выкрикивал.
Он так и заснул на песке под плеск речки.
Дан. Дан? Дан…
Голос шептал и шептал, звал, тревожил, и юноша отвернулся. Но там был огонь. Он бросил взгляд в другую сторону – там была вода. Она пошла волнами, словно опять собралась перелиться в фигурки родных… Пришлось повернуться к тому, кто звал. Темнота, как в рацейском погребе.
Кто здесь?
Хвала богам, получилось…
Из темноты протаял чей-то силуэт.
Не говори мне о богах. Подожди… кто ты?
Клод! Клод из Улевы!
Сон…
Пусть сон, только дослушай! У нас мало времени. Если в тебе проснулась магия, ты должен уходить оттуда, где ее увидели. Оттуда, где живешь. Срочно. На магов охотится Орден, и если он до тебя доберется…
Сестры, мать, братик…
Уже добрался.
Уже? Злишево копыто, опоздал… Подожди, но я же тебя слышу… На тебе есть ошейник?
Что?
Опекун, поводырь, ошейник – есть?
Сон был каким-то очень уж настойчивым, и поневоле к сумасшедшему разговору стали подключаться мозги Дана-торговца.
О чем ты, приятель?Может и глупо звать приятелем парня из сна, который растает с рассветом, но что-то тут не так.
Дан, мне надо предупредить и остальных. Слушай…
Быстро, коротко, чуть сбивчиво Клод из Улевы рассказывает, что узнал и понял. Орден. Орден… Отче Лисий. Ошейник. Скорченная у столба фигура… неужели это тот самый Тир? Неужели это все – правда? И снова невольно всплыло то, подслушанное:
В том пекле камень и то спекся. И что там такое гореть могло? Прям магия, не иначе.
Магия…
Кроме них, магические силы есть только у…
Орден! Кажется, у меня есть чем заняться…
Клод, где вы?
Зачем тебе?
Помогу выбраться, если смогу. Мы должны держаться вместе. Где вы?
Крепость Лицита. У излучины Интильи. Удачи, Дан.
Сгорают на огне времени пушинки. Зажигается
Клод спит, крепко спит.
Но на песке у безымянной лесной речушки просыпается юноша в лохматой рацейской куртке.
Вздрогнув, открывает глаза Син. Как раз вовремя – от огня начинает тлеть кончик его одеяла.
Спускает с постели босые ноги Латка.
Всем им теперь надо понять, что и как делать дальше.
– Тир.
Тишина. Темнота за колючими прутьями.
– Тир, эй!
– Пошел вон, орденская крыса, – голос лиддийца еле слышен. Хриплый голос, сорванный. Этого он не лечил…
– Прости, я не хотел. Я тебе помогал, не им.
Цепь еле слышно брякает о камень.
– Убирайся. Завтра и поможешь, – зло цедит темнота. – А сейчас пошел вон.
– Я помогу тебе сбежать, – выдыхает Клод. – Завтра.
За шипастой решеткой прорезается белое пятно – лицо. Запавшие глаза смотрят недоверчиво:
– Повтори.
– Мы сбежим завтра, – хотел бы Клод чувствовать сам ту уверенность, с которой говорил. – Пока на тебе нет ошейника. Ты продержишься день?
Пауза. Лиддиец хочет верить, хочет. Но боится.
– Почему не сегодня? – наконец спрашивает он…
– Мне надо подготовиться. Ты продержишься день? Вот, возьми… в этой бутылочке зелье, которое боль снимает. Глотни утром…
Разобраны смешанные семена, постиран передник, зашита оторванная пуговица… Все дела кончились, а рассвета нет и нет.
Заснуть после страшного сна Латка так и не смогла. Сидела на скамье, глядя на огонек лучины, хваталась за работу, прилечь пыталась. Подходила к окошку, силясь рассмотреть крохотный дворик у лесной хатки. Ей то казалось, что это просто сон, наваждение, то мучило ощущение, что все правда. То мерещился шум за окном – едут, ищут, хотят ошейник нацепить.
Шум…
И правда шум, Судьбина! Сильный ветер, разом утихший, треск и шорох. Что это?
Латка метнулась к двери, потом к лестнице на чердак… Спохватилась, задула лучину, поднялась "на гарище", как звали чердачную комнатку. Выглянула в окошко – и села на ломкие стебли прошлогоднего гороха.
Рассвет уже занимался, над лесом вызолотились первые вершинки и посветлело небо. Свет был, хоть и слабый, и в этом свете…
Судьбиня, да что ж это?
Двор заполнило золотое чешуйчатое тело. Крылья, голова на длинной шее. Дракон?!
Латка зажмурилась и потрясла головой. Нет-нет, упаси, Судьбиня. Драконы – живая смерть, страх огневой, сгинь-пропади… ведь огородик только посадила, цветки вот-вот ростки выбросят…
Мысль об огороде заставила приоткрыть глаза…и потом и вовсе широко раскрыть – двор был пустой. Никаких драконов.