Звездный двойник
Шрифт:
— Тогда зачем вам моё мнение?
— Мы хотим, чтобы вы знали, кто, где и почему. Думали, вы поймёте и согласитесь с нами…
— Я?! Вы просите от меня решения, словно я — сам мистер Бонфорт! Но я же — не он!
Я нервно забарабанил пальцами по столу — совсем как он:
— Если вопрос такого уровня, вам всё же следует спросить его. А если всё это неважно — зачем спрашивать меня?
Родж вынул изо рта сигару:
— Ну, хорошо. Я вас ни о чём не спрашивал.
— Нет!
— Э-э… Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду «нет». Вы именно спрашивали, значит, в чём-то сомневаетесь. Так что — если хотите, чтобы я от имени Бонфорта представил этот список в исполнительный
Некоторое время они молча глядели на меня. Дэк со вздохом сказал:
— Да выкладывай уж всё, Родж. Или давай я.
Я ждал. Клифтон вынул изо рта сигару:
— Шеф, у мистера Бонфорта четыре дня назад был удар. Его ни в коем случае нельзя беспокоить.
Я оцепенел. В голове вертелась старая песенка [35] : «Там шпили башен терялись в облаках, дворцы сияли неземною красотою…»
35
…в голове вертелась старая песенка — возможно, не такая уж старая. Автором её, по-видимому, является сам Хайнлайн — точнее, один из любимых его героев, слепой бард Райслниг, за подробностями биографии и творчества которого желающие могут обратиться к рассказу «Зелёные холмы Земли».
Немного придя в себя, я спросил:
— А с головой у него как?..
— Полный порядок, но он измучен до смерти. Та неделя в плену совсем его подкосила, мы и не ожидали такого. Он двадцать четыре часа пробыл в коме. Сейчас пришёл в себя, но полностью парализована левая сторона лица и, частично, — тела.
— А что говорит доктор Чапек?
— Полагает, всё должно пройти, стоит тромбу рассосаться. Но и после его придётся беречь от нагрузок. Шеф, он действительно серьёзно болен. Завершать кампанию придётся нам самим.
Я чувствовал, что выжат, как лимон, — то же было со мной, когда умер отец. Правда, я не видел Бонфорта, даже ничего не получал от него, кроме нескольких небрежных поправок в текстах. Однако, всё это время я учился у него. И многое делало возможным для меня его присутствие за стеной…
Глубоко вздохнув, я проговорил:
— О'кей, Родж. Постараемся.
— Постараемся, шеф, — он поднялся, — собрание скоро начнётся. Как с этим решим?
Он указал кивком на список по «тихим» округам. Я задумался. Может, Бонфорт и впрямь хотел бы утешить Билла, подарив ему право добавлять к фамилии «Достопочтенный»? Просто так — чтобы сделать его счастливым. Бонфорт на такие вещи мелочен не был — не заграждал ртов волам молотящим… [36] В одном эссе о политике он писал: Не то, чтобы у меня был такой уж высокий интеллект. Весь мой талант в том, что я нахожу способных людей и не мешаю им работать.
36
…не заграждал ртов волам молотящим… — это снова цитата, но на этот раз библейская. Моисеев закон гласит: «Не заграждай рта волу, когда он молотит» (Второзаконие, 25, 4). То бишь, если кто-то молотит на тебя — не мешай и ему получить своё. Очень любил эти слова апостол Павел — он приводит их и в 1 Послании к коринфянам (9, 9), и в 1 Послании к Тимофею, (5, 18); цитируются они и в Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова (7, 24).
— Родж, давно Билл у него работает?
— Уже четыре с лишним года.
Значит, его работа Бонфорта устраивала…
— С тех пор одни всеобщие выборы уже прошли, так? Почему же Бонфорт ещё тогда не ввёл
— Почему… Не знаю. Не поднимался как-то такой вопрос.
— А когда Пенни стала Достопочтенной?
— Три года назад. На дополнительных.
— Ну что ж, Родж, вот вам и ответ!
— Не совсем вас понимаю…
— Бонфорт в любое время мог сделать для Билла место в парламенте. Однако не стал. Так что — ставьте в список «подмену». Если мистер Бонфорт сочтёт нужным, всегда успеет назначить дополнительные выборы после выздоровления.
Выражение лица Клифтона не изменилось. Он взял список, сказав лишь:
— Хорошо, шеф.
В тот же день Билл уволился — вероятно, Родж сообщил ему, что фокус не удался. Но узнав о его уходе, я чуть инфаркт не схватил: только теперь сообразил, что своим упрямством, возможно, поставил под удар всех. Я сказал об этом Роджу. Он покачал головой.
— Но он же знает всё! Это с самого начала был его план! Он же столько грязи в стан Партии Человечества приволочёт…
— Забудьте вы о нём, шеф. Тля он, конечно, раз бросил всё в разгар компании, и слова-то другого не подберу. Вы, человек посторонний, и то так не поступили. Но — не шакал же! В его профессии не принято выдавать тайн клиентов, даже если навсегда распрощались.
— Ваши бы слова да богу в уши…
— Увидите. И не волнуйтесь понапрасну, работайте себе спокойно.
Следующие несколько дней прошли тихо. Я уже решил, что Клифтон знал Билла лучше, чем я. О нём никаких вестей не было; кампания близилась к концу и становилась всё напряжённее. На разоблачение — ни намёка. Я начал забывать об инциденте и с головой ушёл в составление речей, выкладываясь целиком и полностью. Иногда мне помогал Родж, иногда я сам справлялся. Мистер Бонфорт шёл на поправку, однако док Чапек прописал ему полный покой.
Началась последняя неделя кампании. Роджу понадобилось слетать на Землю — некоторые дыры издалека не залатать. Голоса уже, в основном, распределились, и работа на местах значила теперь больше, чем изготовление речей. Тем не менее, речи также были нужны, выступления на пресс-конференциях — тоже. Этим я и занимался, а помогали мне Дэк с Пенни. Конечно, с приходом опыта стало легче — на многие вопросы я отвечал теперь, даже не задумываясь.
Роджа ждали назад как раз к очередной пресс-конференции, проводившейся раз в две недели. Я надеялся, он поспеет к началу, хотя справился бы и сам. Пенни со всем необходимым вошла в зал первой и тихонько вскрикнула.
— Ещё в дверях я увидел, что за дальним концом стола сидит Билл, но, как обычно, оглядев присутствующих, сказал:
— Доброе утро, джентльмены!
— Доброе утро, господин министр, — отвечали многие.
— Доброе утро, Билл, — добавил я, — вот уж не думал вас здесь встретить. Кого вы нынче представляете?
Воцарилась тишина. Каждый здесь знал, что Билл ушёл от нас, а может, его ушли. Он же, ухмыляясь, ответил:
— Доброго утречка, мистер Бонфорт. Я — от синдиката Крейна.
Я уже сообразил, для чего он здесь, но изо всех сил постарался унять тревогу и не дать ему порадоваться моим испугом.
— Что ж, неплохая компания. Надеюсь, они вас оплачивают по заслугам. Итак, к делу. Вначале — письменные вопросы. Пенни, они у вас?
С этим я разделался в два счёта, ответы были обдуманы заранее; потом, опустившись на стул, сказал:
— Ну что ж, джентльмены, будем закругляться? Или ещё вопросы?
Задали ещё несколько вопросов, и лишь однажды мне пришлось ответить: «Разъяснений не будет». Любому уклончивому ответу Бонфорт предпочитал честное «нет». Поглядев на часы, я заметил: