Звездный колокол
Шрифт:
— Я хочу начать допрос. — Упрямства немцу было не занимать. — Хорошо, калечить не будем…
«Спасибо», — подумал Ит.
— …но я от него добьюсь кое-чего побольше, чем имя, — судя по звуку, немец встал. — Вызывайте медиков. Приступаем.
Больно.
Через шесть часов он позволил себе, наконец, на несколько минут выйти из роли, и отдышаться — хотя бы.
Было очень больно, и надо было любым способом вытерпеть.
Нет, его не калечили, рук-ног не ломали. Но бил специалист, со знанием дела. Ит с ужасом понял, что этот человек анатомию нэгаши знает более чем хорошо.
Но Пластина все-таки выдержал.
Не порвал ремней, не начал дерзить — держался легенды, стенал, жаловался, просил его не трогать. И, что было самым главным, не сопротивлялся. И ничего не сказал. Вернее, сказал ровно то, что требовалось. То же, что и раньше. Вопрос типа «Откуда вы?» он игнорировал, начиная жаловаться. На «Кто вы?» выдавал все ту же версию — имя и раса. Когда допрос закончился и люди вышли, Ит подумал, что они, скорее всего, не вернутся — это лишено смысла.
Он не ошибся.
Этот раунд он выиграл.
Следующий час он отдыхал и думал. О чем? Ну, хотя бы о том, что Скрипачу про это позорное избиение не скажет ни за что на свете. И Берте тоже не скажет — то, что он сейчас делает, он делает отчасти ради нее, и еще не хватало, чтобы она чувствовала себя в чем-то виноватой. Ри тоже говорить не надо… да вообще никому не надо. Выдержал и выдержал. И хватит об этом.
Через час боль относительно успокоилась. Чуть позже пришли давешние медики, и после их посещения стало совсем уже хорошо — на обезболивающее они не поскупились. Ит прикинул время. Еще пара часов, и можно будет выйти из этой серой бронированной комнаты на вторую прогулку. Но как бы все устроить так, чтобы к нему гарантированно не зашли хотя бы четыре часа?
Все устроилось наилучшим образом. Пластина предложил повторить свой же вчерашний фокус, Ит подумал, и согласился. Для верности подождали подольше. Пластина начал жаловаться на боль и жажду, затем снова зашли медики и (на это Ит и рассчитывал) ввели пленнику какое-то снотворное, которое метаморф тут же перебросил в имитационный лимфоканал.
Спасибо тебе, гель для лечения ожогов. Спи на здоровье.
А мы, пожалуй, погуляем.
В этот раз выйти оказалось сложнее. Нижний этаж Пластина преодолел без проблем, а вот на верхнем вышла заминка — надо было спешно перенастроить систему слежения. Справился Ит в результате минуты за три, прикинул «мертвые зоны» камер, дождался, когда в коридоре никого не останется, и проскочил его за долю секунды в ускоренном режиме.
После двух суток в скудно освещенном помещении солнечный свет с непривычки резанул по глазам, но раздумывать было особенно некогда, и привыкать тоже. Пластина молнией взлетел на плоскую крышу здания, нашел подходящее укрытие, затаился. Двигался он совершенно бесшумно. Этому очень способствовало отсутствие одежды: псевдоформу с Пластины, по всей видимости, сняли в первый же день, пока он был без сознания. Очень кстати — без одежды можно двигаться совершенно бесшумно.
Так что нет худа без добра, как говорится.
…Через час он уже в достаточной степени разобрался, куда нужно направляться дальше, а уж за
На базе было оживленно. Сновали туда и сюда армейские джипы, проходили небольшими группами бойцы; на аэродром, что находился совсем неподалеку, сел транспортный самолет, а затем — сопровождавшие его «мессеры», по громкой связи на ломаном немецком кто-то объявил о том, что «машина подразделения „гамма“ должна прибыть под разгрузку в четыре часа»… Словом, на базе кипела жизнь, и Ит сейчас не сомневался, что в царящем оживлении есть и его заслуга.
Как выяснилось чуть позже, он угадал.
Да и узнать получилось гораздо больше, чем он рассчитывал.
Командный центр представлял собой настоящую маленькую цитадель, даже с претензией на некую суровую эстетику. Серое одноэтажное здание, облицованное диким камнем, было украшено по фасаду строгими прямыми колоннами, между которых висели неподвижно в жарком безветрии два полотнища — флаги. Один был, разумеется, нацистским, второй — принадлежал «Молоту». Ит с неприязнью посмотрел на них, подобная символика его всегда непроизвольно отталкивала. Черная свастика в белом круге соседствовала сейчас с черными же молотами, сильно напоминающими все ту же свастику, вписанными в белый квадрат. Мерзость какая… Ит зябко повел плечами, однако раздумывать о символах сейчас было некогда.
Проник в здание он без труда, и принялся играть все в те же «прятки» — благо, что система слежения тут оказалась примитивнее, чем в научном корпусе. Вскоре он уже знал расположение кабинетов, имена сотрудников, и, что самое главное, у него в запасе теперь имелись четыре личины, которые можно было использовать в любой момент, а это сильно упростит перемещение по базе, не каждый же раз играть «в прятки» и тратить силы на ускоренный режим?
Для пробы Ит набросил личину личного секретаря и адъютанта командира подразделения сухопутных войск (его отряды как раз занимались десантированием на Змеиный) — серого неприметного человека с мышиного цвета волосами, зачесанными назад, одетого в унылую серую форму. Прошелся по зданию из одного крыла в другое. Отлично, все работает, как надо. Обнаглеть, что ли? Настоящий секретарь сейчас уехал со своим шефом на аэродром, его кабинет до самого вечера будет стоять пустым.
Рискнуть?..
До сих пор ему везло, повезло и на этот раз — бумаги, найденные в кабинете, превзошли самые смелые его ожидания. Ему попалась папка с материалами по идеологической работе с рядовым составом. Да уж, после такой «работы» рядовой состав, по всей видимости, должен был буквально лопаться от гордости и осознания собственной избранности и значимости для нового мирового порядка.
«Будет тебе остров, Бертик, — думал Ит, поспешно снимая считки с того, что сейчас лежало перед ним. — Обязательно будет. Уже точно».