Звездный король. Машина смерти
Шрифт:
— Условия несколько изменились после нашей последней встречи.
— Да, я вижу, — кивнул Кошиль. — Я хорошо вас помню. Вы мистер Джассун? Или Джриссон?
— Уолл, Говард Уолл, — сказал Джерсен.
— Да, да, конечно, мистер Уолл. — Кошиль изумленно покачал головой. — Судьба порой выделывает странные штуки. Простите, мне пора идти. Нам не разрешают разговаривать с «гостями».
— Скажите мне только одну вещь. Насколько близок Кокур Хеккус к тому, чтобы собрать десять миллиардов?
— Он делает большие успехи, как я знаю. Мы все здесь очень заинтересованы: это самая крупная сумма за всю историю Обменного Пункта.
Джерсен
— Эта женщина выходит в общий зал?
— Я видел ее здесь несколько раз. — Кошиль делал ощутимые попытки ускользнуть.
— Как она выглядит?
Кошиль нахмурил брови и оглянулся через плечо:
— Девушка не такая, какой вы себе ее представляете. Она не принадлежит к числу хорошеньких умниц… Вы понимаете, что я имею в виду? Пожалуйста, извините, мистер Уолл, но я должен идти, или меня накажут.
Джерсен сел на свою обычную скамью, чувствуя новый прилив неудовлетворенности. Эта неизвестная женщина по всем законам логики не должна для него ничего значить… Однако в действительности все было иначе. Джерсен удивлялся собственным чувствам. Почему эта история его так затронула? Потому что Алюз Ифигения оценила себя в десять миллиардов севов? Или потому что чудовищно эгоистичный и надменный Кокур Хеккус был близок к обладанию ею? Такая мысль привела его в ярость. Может, из-за предполагаемого места рождения девушки — мифической планеты Фамбер? Или девушка просто возбуждала в нем тщательно подавляемые романтические чувства? Какова бы ни была причина, Джерсен вновь оглядел зал в поисках прекрасного создания, которое могло быть Ифигенией с Фамбера. Ею, определенно, не могли быть ни маленькая темнокожая девушка, ни огненно-рыжая девица с Канопуса. Девушки с золотистыми волосами и гордыми манерами он не увидел, но и она вряд ли подходила. Хотя, подумал Джерсен, ее глаза были серыми и лучистыми, а фигура безупречной — хрупкой, нежной, но идеально пропорциональной. Позвучал гонг. Джерсен вернулся в свою комнату разочарованный и раздраженный.
Прошел еще один день. Джерсен нетерпеливо дожидался «часа общения». Он наконец наступил. В зале появилась незнакомка. У нее была пышная, но изящная фигура, длинные красивые ноги, удлиненное патрицианское лицо и ошеломляющий овал сложно зачесанных ярко-белых волос. Джерсен внимательно оглядел ее. Нет, решил он с облегчением, «новенькая» не может быть Ифигенией с Фамбера. В ней слишком много утонченно-искусственного. Такая женщина вполне могла оценить себя в десять миллиардов севов, и Джерсену почти хотелось, чтобы Кокур Хеккус добился своего. Девушка со светло-золотистыми волосами не появлялась. Джерсен вернулся в свою комнату с отвращением. Пока он сидит тут взаперти, Кокур Хеккус успешно приближается к своей цели. Чтобы отвлечься, Джерсен до полуночи читал старые журналы.
Следующий день был в точности похож на предыдущий. Правда, за ленчем появились два новых «гостя». Слухи донесли, что это были: Тихус Хассельберг, президент корпорации «Джарнелл», и Скерде Ворек, директор «Форестленда», оба с Земли, и оба почти миллиардеры. Еще на два шага ближе к цели, горько подумал Джерсен.
Днем он упражнялся в гимнастическом зале. За обедом еда показалась совсем невкусной. Джерсен вышел в общий зал в мрачном настроении. Он взял стакан затхлого сасанийского вина и уселся на скамью, готовясь провести очередной унылый вечер. Через полчаса дверь
«Почему? — раздраженно спросил он себя. — Почему эта молодая женщина, которую с натяжкой можно назвать привлекательной, так сильно действует на меня?»
Джерсен поднялся, подошел к ней и спросил:
— Могу ли я присоединиться к вам?
— Если хотите, — ответила она после некоторого колебания, дающего понять, что лучше ей остаться в одиночестве. В ее голосе слышался странный архаичный акцент, который Джерсен тщетно пытался идентифицировать.
— Простите меня за неуместное любопытство, — спросил Джерсен, — но не вы ли Алюз Ифигения Эперже-Токай?
— Я Алюз Ифигения Эперже-Токай, — произнесла она, поправляя его произношение.
Джерсен глубоко вздохнул. Интуиция не подвела! Глядя на ее приятное лицо, Джерсен подумал, что оно не такое уж спокойное, как казалось издали. Пожалуй, девушку можно было назвать хорошенькой. Он решил, что именно глаза делают лицо прелестным. Но назвать ее красавицей? Да еще такой, которая могла вызвать у Кокура Хеккуса столь пламенную страсть? Это казалось неправдоподобным.
— Вы родом с планеты Фамбер?
Она вновь окинула его безразличным взглядом:
— Да.
— Знаете ли вы, что большинство людей считает Фамбер воображаемым миром из легенд и баллад?
— Да, я узнала об этом, к своему большому удивлению. Уверяю вас, Фамбер вполне реален.
Она отпила немного чаю и вновь скользнула взглядом по Джерсену. Ее глаза, большие, чистые, искренние, были, безусловно, прекрасны. Но легкое изменение позы дало понять Джерсену, что разговор окончен.
— Я не стал бы больше беспокоить вас, — напряженно вымолвил Джерсен, — если бы не тот факт, что именно ваш жених Кокур Хеккус доставил меня сюда и что я считаю его своим смертельным врагом.
Ифигения на мгновение задумалась:
— Вы поступаете неразумно, считая его своим врагом.
— Предположим, он внесет назначенную вами сумму, что тогда?
Девушка пожала плечами:
— Этот вопрос я не желаю обсуждать.
Джерсен решил, что она, без сомнения, хорошенькая, даже более, чем хорошенькая. Когда она говорила и даже когда задумывалась, ее лицо становилось таким одухотворенным, наполнялось такой жизненной энергией, что черты ее лица, довольно заурядные, поразительно преображались. Джерсен не знал, как поддержать разговор. Наконец он спросил:
— Вы хорошо знаете Кокура Хеккуса?
— Не слишком хорошо. Большую часть времени он проводит в стране Миск за горами. Мой город — Драззан в Жантилье.
— Как вам удалось добраться сюда? На Фамбер часто прилетают корабли?
— Нет. — Она вдруг повернулась и пристально взглянула на него. — Кто вы такой? Один из его шпионов?
Джерсен покачал головой. Глядя ей в лицо, он изумленно подумал: «Неужели я когда-нибудь мог считать ее обычной девушкой? Она прекрасна, невыразимо прекрасна». Вслух Джерсен произнес: