Звездный корсар
Шрифт:
Вылез наружу. Постоял немного. На Левобережье синяя полоса лесов темнела, насыщалась таинственным сумраком. Днепр катил свои могучие воды. Монах вдохнул весенний воздух полной грудью, прошептал:
— Суета сует! Господи, благослови!
Он взял ведро, зачерпнул из ручейка воды, налил в маленькую ямку возле пещеры, накидал туда глины. Размешал. Когда раствор был готов, набрал его в ведро.
Пролез в отверстие, пододвинул к себе кирпич. И начал возводить стенку.
Накладывал раствор на кирпич, крепко прижимал, подбивал,
Василий ничего не делал абы как.
Вскоре стенка закрыла почти все отверстие. Осталось положить два-три кирпича.
Сквозь тот последний проход к грешному миру внезапно послышалось чириканье.
Василий выглянул. На акации сидел воробей, черным оком посматривал на монаха, удивлялся. И в его чириканье слышался бодрый зов:
«Выходи! Выходи! Выходи!»
— Не обманешь, брат, — прошептал монах. — Нет дураков. Сгинь, диавольское семя!
Положил последние кирпичи.
Стало темно. Нащупав котомку, он вытащил свечу. Чиркнул спичку. Желтый огонек неверным светом озарил небольшую, вырытую в сухой глине келейку.
Поставив свечу на перевернутое ведро, он сел на сено, раскрыл Новый Завет. Начал читать Апокалипсис. Тишина убаюкивала, хотелось спать. Он уже не вникал в смысл видений и пророчеств, о коих читал в Евангелии. Зевнул, перекрестился.
Затем испугался: вдруг найдут кирпичную кладку? Раскроют, вытащат на Божий свет.
Не может быть! Бог поможет. Успокоился. Над отверстием нависает глина. Пойдут дожди, завалит. Никто не разыщет. Бог сохранит его до Страшного Суда.
Погасил свечу. Положил Евангелие на грудь себе. Взял в руки четки. Повторял древнюю формулу, откладывая каждый раз один шарик на четках:
— Господи, помилуй мя, грешного! Господи, помилуй мя, грешного!
Немного погодя ему надоело это делать. Он только повторял слова, смежив веки.
Сознание плыло на волнах, желтые и зеленые круги расплывались в волшебном цветистом просторе.
Ему вдруг захотелось вдохнуть свежего воздуха, наполнить грудь ветром, грозою, услышать пенье жаворонка, захотелось снова взглянуть в серые глаза худенькой девчонки, принять в душу ее дрожащий голосок. Но желанье те были будто во сне.
Руки лежали недвижимы на груди, ноги наливались свинцом. Надвигалась тьмы…
Бам, бам! Ударил колокол! Неужели Страшный Суд? Так быстро?
Эхо звона затихает, удаляется. Уходит в безмерность. Сердце останавливается. Не слышно его ударов.
Наступает ночь. Вечная ночь…
Коля вытер с лица пот, обеспокоенно оглянулся. Кое-где в небе начали появляться прозрачные облачка. Парило. Вероятно, будет гроза. Надо спешить. Если не откопать странной кирпичной стенки до грозы, вода понесет верхнюю глину вниз, и тогда — прощай таинственное подземелье! На нем снова будет добрая сотня тонн грунта.
Только вчера парень наткнулся на это место. Недавний дождь вырыл ров на склонах
Коля интересовался археологией. Издавна мечтал о подземельях, где можно отыскать пожелтевшие манускрипты, оружие или орудия труда каменного века. А тут вот такой случай. Парень ожидал учителя естествознания, но тот куда-то уехал. И надолго.
Решил начинать раскопки самостоятельно. Попросил Васю Гриба, чтобы тот помог. Но товарищ отказался. Сказал, что читает новый детектив, где страшно ловкие шпионы, и что это несравненно интереснее, нежели рыться в каких-то древних погребах.
Может быть, там стояли бочки с квашеною капустой, велика находка! Коля гневался.
Егоист, а не друг! Что он понимает в археологии? Бочки с капустою или ржавая подкова — все это очень интересно для историка, для ученого. А вдруг — истлевший свиток пергамена? Любая страница прошлого важна для современников…
На рассвете он двинулся к Днепру. Захватил лопату и кирку. Небо было хрустально-чистое. Дышалось легко и радостно.
Полдня парень раскапывал кручу. Наконец полностью открыл стену. Теперь можно разбирать кладку.
Постучал рукоятью лопаты. Глухо загудело. Парень довольно улыбнулся. Будут находки. Если не гетманская булава или скифская пектораль, так уж какой-нибудь меч или пергамен, неизвестный науке, будут!
Кирпичи складывал в сторонку. Когда закончил, опустился на колени и прополз в пещеру. Оттуда дохнуло неприятным запахом. Ну что же, все равно надо рассмотреть.
Коля осветил фонариком убежище. Кое-где свисали ростки грибов, на стенах возле входа — плесень. В углу что-то темнело. Коля осторожно приблизился туда.
Что? Неужели человек?
Да. Он лежал на кучке истлевшего сена. Одет в какие-то черные лохмотья.
Мертвый…
Но что это? Коля заметил, как в луче фонарика у мертвеца внезапно затрепетали веки. Послышался вздох.
Парень испугался, быстро пополз назад. Выскочил из пещеры. Как приятно на чистом просторе! Над рекою в сизой туче вспыхнула ослепительная молния. Загрохотал гром.
Парень задумался. Как поступить? Позвать бы людей на помощь. Человек жив. Может, летаргия? Тоже интересно для науки. Живой свидетель прошлого…
Коля заглянул в отверстие. Снова туда лезть боязно. Но вдруг в глубине пещеры послышалось шевеление, что-то зашуршало. Ожил? Вот он, ползет!
Высокая черная фигура разогнулась и остановилась у входа, опираясь рукою о кручу. Лохмотья сползали с него, кусками падали на землю. Видно костлявые желтые руки, сухое коричневое лицо, запавшие глаза под густыми бровями. Черная борода ниже пояса. Человек сощуренными глазами смотрел на Днепр. Послышался скрипучий голос: