Звездный мост
Шрифт:
Его обвели вокруг пальца? Не без того, но что самое жуткое — они на пути к полной победе. Как складно все получается! Старый Кохлнар гибнет в результате теракта за несколько дней до смерти. Умри он спокойно, и все в Эроне покатилось бы по давно заведенному распорядку. Пышные похороны великому гражданину, сокрушителю Плеяд, затем выборы нового Генерального управляющего… Кому-то эта схема была совсем не по нутру… Кому? Да всем главам директоратов, которым не светило стать первым. А кому светило? Скорее Вендре Кохлнар. Вот против нее и был направлен заговор. Дело, конечно, опасное, рисковое, но при точном расчете способное дать наилучшие дивиденды.
Итак, Кохлнар погибает в результате
Он верил, что счастливо ушел от погони в пустыне, что сумел добраться до терминала на Земле. Как же, уйдешь от них! Этакие простачки — никто не удосужился посадить засаду в оазисе. Много ли их в пустыне? Потом его заставили повернуть назад, организовали встречу с Вендре, они мило поболтали, наконец сцена у трапа разведывательного корабля. Здесь все было разыграно как по нотам. Если бы наемный убийца ухлопал Вендре на трапе, вот он, убийца, — Хорн. Его бы тут же взяли. Раз номер сорвался, его погнали в терминал, направили в трубу. Там человек исчезает без следа. Был какой-то Хорн — и нет его. Все концы в воду.
Только не надо нервничать, одернул он себя. Во-первых, это только одна из версий. Во-вторых, они никак не ожидали, что он одолеет межзвездное пространство, а этот факт в корне меняет все их планы. Он — живой свидетель, он — убийца, он — ненормальный, который сумел проникнуть на Эрон через небытие. Верно, изрядную панику он внес в их ряды. Если, конечно, они обнаружили его, а вот это было под большим сомнением. Они, должно быть, ищут его на разведывательном корабле Вендре. Точнее, и там тоже.
На душе как-то полегчало, и все равно ощущение вины не оставляло его. Вспомнился старый китаец с его рассуждениями.
«Все мы так думаем, — задумчиво сказал Ву. — Пытаемся по какому-то фрагменту определить, каким же должно быть целое. Смотрим изнутри и строим иллюзии насчет свободы воли, личного выбора. Стоит только издали окинуть взглядом всю картину — со стороны или спустя некоторое время, — сразу становится ясно, что человек влачит свою жизнь лишь потому, что какие-то силы подталкивают его. Иногда поддерживают, в других случаях толкают в пропасть. Тогда отдельные кусочки и сплавляются в цельную мозаику. К сожалению, порой это происходит слишком поздно».
Другими словами, старик сказал, что если что-то или кто-то движется, то это может происходить только под действием силы. Тогда как быть с проблемой выбора?
Выбор! Возможность самостоятельно решить задачу с двумя или со многими неизвестными… Что, в этом случае тоже сказывается чье-то влияние? Ведь он мог
На чем может основываться расчет тех неведомых кукловодов, которые загнали его сюда. На этот вопрос ответить легко. Перед человеком всегда реально стоит только один-единственный выбор — между жизнью и смертью. Он может быть отложен. Бывают моменты, когда эта проблема обостряется до трепета в сердце. Вот как сейчас… Они уверены в том, что он всеми силами будет цепляться за жизнь.
Помнится, он сказал старому китайцу:
«Я не желаю умирать!»
«Все мы не желаем, — ответил он, — никто не хочет смерти. И тем не менее это с каждым случается…»
Надо успокоиться. Надо прежде всего успокоиться! Что мы имеем — серебряный, золотой, оранжевый, зеленый, голубой, черный. Четверо исполнительных директоров, скорее всего, уже вернулись домой, только двоих не может быть на месте — Кохлнара и его дочери. Итак, золотой или серебряный? Конечно, и там, и там есть охрана. Она сейчас взбудоражена, люди не знают, что с ними будет дальше, — в таком состоянии они достаточно опасны. Самая большая неразбериха сейчас, вне всякого сомнения, царит в доме Генерального управляющего, однако нажать золотой кружок Хорн не мог заставить себя по чисто психологическим причинам.
Тогда, выходит, серебряный?!
Он чуть наклонился вперед и нажал на серебряный кружок. Мгновенно в камере стало темно, кресло под ним провалилось, и он невольно всплыл в воздух. Хорошо, что успел ухватиться одной рукой за подлокотник. Подтянувшись, он вновь устроился в кресле. Пошарил вокруг и неожиданно обнаружил привязной ремень. Застегнул его. Огляделся… Все шесть дисков погасли. Как там белый? Тоже не горит. Откуда же здесь этот мрачноватый кровавый оттенок? Хорн обернулся — красный кружок нагло пялился на него. Наемник откинулся к спинке кресла, попытался как можно глубже вжаться в него. Только теперь до него дошло, что все это время он был под наблюдением. Потом он попытался прикрыть зрачок ладонью. Решил, что, возможно, еще не слишком поздно. Неожиданно красное око погасло, и в следующее мгновение Хорна мягко прижало к сиденью. Кабина начала тормозить.
Надежда!..
Она рождается из безнадежности. Рождается в умах незрелых, но чистых, незлобивых… Надежда — это все, чем они богаты.
Истинная религия созревает среди рабов, питается их чаяниями. Без веры они бы погибли, сами бы кончили все счеты с жизнью. Вера рождается в их исстрадавшихся сердцах. Только она способна согреть их души.
Так и культ Великой энтропии! Он возник в среде бесчисленных рабов Эрона. Символом этой веры стал разделенный на две половинки круг. Он воплощал краеугольный постулат этой религии о неизбежности возрождения духа и материи, когда этот мир изменит свое положение. Наглядным объяснением этого тезиса является рисунок нищего, бородатого, лукаво улыбающегося бога, отдыхающего стоя на одной ноге. Стоит ему переступить на другую — и все страждущие, погибавшие в холоде и голоде, безжалостно и несправедливо убиенные возродятся вновь для сытой, спокойной, радостной жизни.