Звёздный патент (Сборник)
Шрифт:
Отказался только Балу, сказав, что уже посмотрел на новых пилотов и что предпочитает более разговорчивых собеседников.
– А куда мы, собственно, идем? – осведомился Джокт, когда они прошли мимо межуровневых лифтов, которыми можно было добраться до всех известных уже Джокту «людных» мест: спортзалов, офицерских кафе, трека, видеосалонов и прочих заведений, где обычно собирались пилоты истребительного флота.
– В ЭР-ПЕ-ВЕ, – ответил Гаваец, и глаза его как-то странно заблестели.
Наверное, подумал Джокт, официантка с Площади Цветов нажала на какой-то тайный переключатель, что был у Гавайца.
– А почему именно в ЭР-ПЕ-ВЕ? Разве кто-то из них так сильно нуждается в женском обществе? Я слышал, все как раз наоборот…
– Да нет, – со смехом пояснил Барон, который тоже никогда особо не стремился попасть в Вип-Ресторацию, помалкивая о причинах. – Какой-то шутник сказал их надзирателям, что это такой порядок – с семи до восьми вечера всем пилотам истребителей находиться в ЭР-ПЕ-ВЕ…
– И они поверили?
– А как им было не поверить? Нашлись знатоки, переподсоединили коммутатор и голосом Старика чуть ли не в ультимативной форме оповестили – по одной группе, каждый день, с семи до восьми. Медики пока эту фишку не просекли. Три дня ходили, как часы. Скорее всего, и сегодня… Сейчас увидим.
В центральное, или, как еще говорили, Центровое, заведение Крепости добраться было непросто. Уже в этом угадывалась его особенность. По негласной традиции, как по дороге успел сообщить Спенсер, все офицеры, посещающие заведение, в его пределах считаются равными друг перед другом. Захочет какой угодно лейтенант пообщаться с целым полковником, присядет к нему за стол – все, придется общаться целому полковнику с лейтенантом. Если нет очевидных причин отказывать. Естественно, не всем старшим офицерам такое правило было по душе.
– Ты не забыл? – допытывался Спенсер. – Ресторация Вип-класса… Дальше? Эх, балда! Точно на Земле тебе что-то не то стерли. Послеполетная! А значит, для кого заведение? Ну думай, думай, это же элементарно!
– Я понимаю… Раз послеполетная, значит, для тех, кто вернулся с вылета. Но ведь офицеры-штурмовики тоже посещают ЭР-ПЕ-ВЕ. Они ведь не пилоты.
– Стерли, стерли! Туго стало у тебя с соображалкой. Как, по-твоему, они к месту штурмовок добираются? Пешком? По камушкам, по камушкам, от звездочки к звездочке? Конечно, и офицеры пехоты КС, и какой-нибудь очкарик-гравионщик с крейсера, и даже линкоровский кок. Еще гравиметеорологи, разведчики, изыскатели. Все, кто уходит в рейды! Поэтому и получается, что девочки и выпивка ждут именно таких, как мы, а не тыловых крыс из комендантства. Отсюда недопонимания разные случаются. Кстати, – Спенсер перепрыгнул на другую тему, – я слышал, ты тоже кое с кем из Общества Содействия на Земле познакомился. Надеюсь, все происходило не так, как в первый раз, когда мы с Балу еле-еле разыскали тебя? Вот, Гаваец тебя сдал…
А ведь точно, вспомнил Джокт, после встречи с Эстелой он не успел ничего рассказать Спенсеру. Ведь сразу по возврату был рейд. В конце полета, возле самой Крепости, Джокт ушел в нирвану,
– Должен же я был когда-нибудь извиниться перед ней, – ответил он Спенсеру, вовсе не собираясь хвастать и распространяться о многом остальном, что происходило между ним и Эстелой.
Особенно, что за голографический зверь притаился у нее между бедер и как ему страшно было, каким-то первобытным страхом, приближаться к этому зверю.
– Так ты нашел ту самую девчонку? Мужчина! Красиво поступил. А то так бы и ходила среди девиц с Площади Цветов легенда о сумасшедших пилотах «Австралии», что завлекают их на загородную прогулку, а потом с остервенением насилуют!
– Спенсер, не надо! До сих пор стыдно…
– Ладно, не буду. Она-то как? Простила?
– Вроде бы.
– На прощание подарила свое фото? Ну они иногда так делают – дарят свое голофото на память.
– Уже знаю. Подарила.
– Цени, парень! Не каждому эти девицы такие подарки делают. Еще они просят, чтоб голофото обязательно попало в кабину истребителя. Просила?
– Просила, только я…
– Сделай это обязательно. Говорят, приносит удачу в бою. А еще говорят, будто есть какие-то особые дни, когда все они, я имею в виду девиц, встречаются и шаманят.
– Что делают?
– Обряд себе какой-то придумали. Окружают себя голофотками всех пилотов, что у них побывали, будто вспоминают нас и просят сохранения наших жизней. Считается, чем больше пилотов… как это сказать… чем больше таких голограмм на этих встречах, тем лучше для флота.
– А кого они просят?
– Кто их знает, Джокт. Это уже женские тайны, и никого из мужчин посвящать в них не принято.
Джокт задумался, пытаясь разобраться, все же за или против он таких обрядов? Потом, представив, как Эстела смотрит на него, пускай даже не на него, а всего лишь на его голографию (тут же возникла мысль: интересно, в каком ракурсе он там запечатлен?), он почувствовал приятное волнение. Наверное, из-за ощущения, что пусть на непродолжительное время, но кто-то вспомнил о нем, и на это время он стал для кого-то важен, нужен кому-то. Мысленно Джокт пожелал в ответ, чтобы Эстелу выбрали самым главным капитаном всех болельщиц. Сознание вновь и вновь заволакивалось картинами сборища зеленоглазых обнаженных ведьм…
– Обязательно вывешу. Завтра же, перед вылетом, – абсолютно серьезно сказал Джокт.
Они прошли по комендантской палубе – все-таки крысам-тыловикам, как назвал их Спенсер, удалось уравнять положение и добиться обустройства ЭР-ПЕ-ВЕ, злачного местечка, поближе к себе, а не к уровням, где, собственно, обитали пилоты. Затем, опустившись лифтом на ярус ниже (хотя имелась и лестница), вся компания оказалась в просторном зале.
Ну все верно, отметил Джокт, должны же были штабисты чем-то думать, не прямо же за стенами штабных кают держать Крепостной бордель… Почему-то ЭР-ПЕ-ВЕ стойко ассоциировался для Джокта с борделем, и, хотя он ни разу еще не был здесь, заведение представлялось ему своеобразной Площадью Цветов, где он побывал уже дважды. До сих пор Джокт посещал другие офицерские заведения, даже нашивки лейтенанта «обмывал» с остальными в том самом кафе, где Балу знакомил его с Лиин.