Звездный страж (Авторский сборник)
Шрифт:
Однажды старший из мальчиков, чье имя было Рэдхед Рыжеголовый, пришел к Фэндеру и ухватился за усик-антенну:
— Чудовище, можно я поработаю с твоим пищевым аппаратом?
— Ты имеешь в виду, что хотел бы посмотреть, как я с ним управляюсь?
— Нет, Чудовище, я знаю, как он работает. — Парень смотрел самоуверенно в большие многофасеточные глаза.
— Тогда как он работает?
— Наполняешь контейнер травой — самыми нежными молодыми побегами, тщательно очищая от корней. Так же стараешься не трогать выключателей и кнопок на аппарате, пока контейнер не наполнится и дверца не будет плотно закрыта. Затем поворачиваешь красный выключатель на триста делений, переворачиваешь контейнер, ставишь зеленый переключатель
— Как ты дошел до этого?
— Я много раз наблюдал, как ты делаешь бисквиты. Сегодня утром, пока ты был занят, я попробовал сделать сам. — С этими словами он протянул бисквит. Взяв, Фэндер тщательно его обследовал. Твердый, хрустящий, идеальной формы. Он попробовал на вкус. Превосходно.
Рыжеголовый стал первым механиком, который чинил и обслуживал марсианский аварийный премастикатор — аппарат, измельчающий любую растительную среду, делая ее легкоусваиваемой для любого организма. Такие премастикаторы входили в комплект спасательной шлюпки вместе с аптечкой и прочим подобным инструментом. Семь лет спустя, после того как аппарат сломался, он попробовал привести ее в действие — неудачно, но с побочным эффектом, вызвав целый салют искр. В последующие пять лет он доработал аппарат, увеличив его производительность. За двадцать лет он воспроизвел его и знал теперь ноу-хау, так что мог ставить премастикатор на поточное производство.
Фэндеру оставалось только развести руками, поскольку, как чистый гуманитарий, он имел представление о принципах действия аппарата не больше любого взрослого землянина, понятия не имея о таких вещах, как радиационное пищеварение и обогащение белками. Он мог только поощрять Рыжеголового к дальнейшим поискам и разработкам и предоставить все таланту юного механика — которого у него хватало с избытком.
Подобным же образом Спиди с двумя юношами по прозвищу Блэки Черный и Бигирс Большеухий постепенно прибрали аэросани под свою опеку. В редких случаях, в виде особой привилегии, Фэндер разрешал им взять аэросани на часок покататься самостоятельно. В тот раз они гоняли от рассвета до заката. Грейпейт беспокойно бродил вокруг, с заряженным ружьем под мышкой и еще одним поменьше — за поясом, беспокойно поглядывая на склон холма и исследуя небо во всех направлениях. Виновники переполоха вынырнули в лучах заката, притащив с собой еще одного нездешнего мальчика.
Фэндер собрал провинившихся. Они держались за руки, так что он мог вступить в контакт со всеми тремя одновременно.
— Я очень беспокоился за вас. Энергии саней могло не хватить. А если ее использовать до конца, то больше ее не будет.
Они испуганно смотрели один на другого.
— К сожалению, у меня нет ни знаний, ни возможности перезаряжать сани, когда энергия кончается. У меня не хватает чисто технических знаний моих друзей, оставивших меня здесь одного, — и с этим уж ничего не поделаешь. — Он сделал паузу, посмотрел на них со скорбной миной и продолжил: — Все, что мне известно, — это то, что энергия не уходит безвозвратно, пока санями не пользуются. Если не исчерпать преждевременно запас энергии, ее хватит еще на много лет. — Новая пауза. — А через несколько лет вы будете взрослыми людьми.
— Но, Чудовище, — заметил Черный, — к тому времени мы будем весить гораздо больше, и сани потребуют много больше энергии.
— Что ты сказал? — переспросил Фэндер.
— Больше веса — значит, потребуется больше энергии, — сказал Блэки Черный с видом человека, говорящего нечто логически неопровержимое. — Тут нечего и думать. Это очевидно.
Медленно и очень тихо Фэндер сказал:
— Ты сделаешь это.
— Сделаю что, Чудовище?
— Построишь сотню таких саней или даже лучше — и весь мир откроется
Впредь, с этого самого дня, они ограничивали часом свои вылазки на санях, причем совершали их все реже и все больше времени рылись и копались во внутренностях машины.
У Грейпейта Седой Маковки пусть со скрипом, но стал меняться характер. По крайней мере за два года и последующие три этот рак-отшельник постепенно выползал из своей раковины, стал более разговорчивым, больше стремился к общению с теми, кто постепенно догонял его ростом. Не понимая в точности происходящего вокруг, он присоединился к Фэндеру, сообщая детям остатки земной мудрости, переданные через три поколения отцов. Он учил детей обращению с оружием, которого у него было одиннадцать стволов, причем часть из них хранилась на всякий случай, для замены. Он брал их с собой на раскопку патронов, преподавая азы славного и опасного дела следопыта-трофейщика, роясь глубоко под истлевшими фундаментами, разрывая затхлые, засыпанные песком подвалы в поисках амуниции, еще не проржавевшей насквозь.
— Оружие бесполезно без патронов, а патроны когда-нибудь да кончаются.
Это оказалось правдой — во время своих раскопок они не нашли ни одного патрона.
Из всей житейской премудрости, которую знал, Грейпейт упрямо не раскрывал одну вещь, пока в один прекрасный день Спиди Быстроногий и Рэдхед Рыжеголовый с Блэки Черным на вытянули из него правду. Припертый к стенке, он рассказал им, откуда берутся дети. Он не проводил параллелей с пчелками и цветком, поскольку здесь не было ни того, ни другого. Нельзя сравнивать с тем, чего не существует. Тем не менее он попробовал объяснить суть дела, более-менее удовлетворив их любопытство, после чего потер озадаченно лоб и поспешил к Фэндеру.
— Эта любопытная молодежь не дает мне покоя. Все пытали меня, откуда берутся дети.
— И ты рассказал им?
— Конечно! — Он сел, отдуваясь и беспокойно заглядывая марсианину в глаза. В серых глазах Грейпейта можно было прочесть тревогу. — Я и в мыслях этого не имел, когда бы они не сели мне на голову. Но никто и никогда не заставит меня рассказать это девочкам. Здесь я — кремень. Этого от меня не добьетесь!
— Меня тоже спрашивали несколько раз, — уведомил его Фэндер. — Много рассказать я не мог, потому что не уверен, что у вас в точности такой же способ размножения. Но я рассказал им, как размножаемся мы.
— И девочкам тоже?
— Конечно.
— Господи! — Грейпейт снова потер лоб. — И как они это восприняли?
— Так же, как если бы я им рассказывал, почему небо синее или почему вода мокрая.
— Должно быть, все дело в том, как рассказывать, — предположил Грейпейт.
— Я сказал им, что это поэзия между двумя людьми.
В любом курсе истории, марсианской, венерианской или земной, некоторые годы выделяются своей значительностью. Двенадцатый год после высадки Фэндера на необитаемой планете был выдающимся по ряду событий, каждое из которых хотя и казалось ничтожным в масштабах космоса, но в жизни их маленькой коммуны было поистине грандиозным.
Начать с того, что с помощью премастикатора, усовершенствованного Рэдхедом Рыжеголовым, семеро старших — теперь уже бородатых мужчин — умудрились перезарядить энергетические емкости в выдохшихся уже аэросанях и снова взлетели в воздух, в первый раз за сорок месяцев. Эксперименты привели к тому, что хитроумное изобретение марсиан стало медленным и неповоротливым, значительно сбавило в грузоподъемности, но зато имело гораздо больший радиус охвата территории. Они могли посещать руины отдаленных городов в поисках металлического хлама, годного на строительство новых саней, и уже ранним летом сконструировали еще одну модель, значительно больших размеров, управлять которой было довольно рискованно, но которая тем не менее представляла собой самые настоящие аэросани.