Звёздный свиток

Роун Мелани

Она ничего не слышала о Сегеве с момента его отъезда в Крепость Богини. Скоро она свяжется с ним по звездному лучу и узнает, насколько тот преуспел в краже драгоценных свитков. Кроме того, ей придется провести расследование того, что же все-таки произошло с Масулем, который убил ее самых сильных сторонников, пытаясь спастись от того, что стало бы для него кратчайшим путем к триумфу. Конечно, слухи о самозванце доходили до нее давно — Дасан был всего через одну-две горы от ее дома. Раздосадованная, она снова пожала плечами. Если он оказался глупцом и отверг силу, которую ему предлагали, то пусть гибнет. Миреву не интересовало, был он сыном Ролстры или нет. Она хотела использовать его только для

того, чтобы определить лучшую тактику, когда для Руваля настанет время бросить вызов Полю.

Однако это вновь возвращало ее к тревожному вопросу — чему учить Руваля. Насколько далеко она может зайти, насколько может ему доверять?

День прибывал, а Мирева все еще тащилась домой, проклиная необходимость действовать через других людей. В то время, когда она была готова оставить все надежды на то, чтобы вернуть диармадимам их прежнее величие, внуки Лалланте заставили ее поставить перед собой новую цель. Однако ей хотелось, чтобы они не были потомством Ролстры — человека, которым было невозможно управлять. Внезапно она подивилась, почему же Лалланте вышла за него замуж. Ее родственница всегда была хнычущей дурочкой, боявшейся своей силы и твердившей, что давнее поражение диармадимов было вовсе не случайным. Верховный принц Ролстра, до прихода к власти Рохана бывший самым могущественным человеком своего поколения, обеспечил Лалланте тихую пристань, надежно защищенную от влияния других диармадимов. Ролстра, который был таким же неуправляемым, какими станут его внуки, если Мирева не будет осторожной. Сверхосторожной.

ГЛАВА 13

Замок Крэг не видел такой пышности вот уже больше пятидесяти пяти лет — с того дня, как Лалланте приехала сюда, чтобы стать невестой Ролстры. Полотнища знамен всех виднейших атри Марки полоскались по ветру, поднимавшемуся из ущелья, а золотой дракон на голубом фоне говорил о том, что вскоре сюда прибудет сам верховный принц. Толпа зевак в четыре ряда выстроилась вдоль дороги на протяжении половины меры. Дорога была усыпана цветами, люди что-то хрипло выкрикивали, с зубчатых стен ревели трубы… Наконец Рохан с Полем въехали во внутренний двор.

— Я чувствую себя, как главное блюдо на банкете, — прошептал Поль отцу.

— Они хотят тебя видеть, а не съесть, дракончик, — ласково улыбнулся Рохан.

Он раньше ни разу не был в Марке и отклонял все приглашения посетить ее. Хотя номинально страна принадлежала ему, он старался внести ясность, что Пандсала была регентом Поля и что правителем Марки следует считать не самого Рохана, а его сына. Как только мальчик будет посвящен в рыцари и пройдет обучение искусству фарадима, он возьмет Марку и станет править ею как независимым государством. А после смерти Рохана к Полю перейдет и Пустыня. Рохан надеялся, что с годами здешние жители привыкнут считать Поля своим принцем, и когда придет его время, Мальчику будет гораздо легче.

Эта особенность была подчеркнута приветствием Пандсалы. Принцесса-регент спустилась по ступеням, одетая в голубое с фиолетовым, и первый поклон адресовала Полю. Он, следуя указаниям отца, взял ее за руки, поднял с коленей и поклонился в ответ, держа за левую руку, на которой вместе с кольцами «Гонца Солнца» сияли аметист и топаз — символы ее регентства. Только после этого она повернулась к Рохану и преклонила колени. Таким образом, в присутствии высокопоставленных придворных и людей благородной крови положение Поля в Марке было официально признано более высоким, чем положение Рохана. Все было проделано очень тонко, и Рохан это оценил.

Поль раньше ни разу не встречал Пандсалу, и сейчас она слегка удивила его. Принцесса не выглядела на свои сорок четыре зимы и этим чем-то напоминала леди Андраде — почти без возраста, где-то между

тридцатью и шестидесятью. Ее тонко очерченное лицо обладало аристократической красотой, в которой отражалось больше чувства собственного достоинства, чем теплоты — даже тогда, когда она улыбалась. Кроме кольца, которое она получила от Рохана как символ ее служения, у нее было пять колец «Гонца Солнца». Ее глаза были какого-то холодного карего цвета, а волосы с сильной проседью завивались от висков к обернутым вокруг головы косам. Голос, которым Пандсала приветствовала прибывших, был негромким и вежливым. В ходе церемонии все соответствовало ритуалу, однако Поль чувствовал внутреннее напряжение. Внешне принцесса была сама любезность, и мальчик не мог понять, откуда взялась его настороженность. Может быть, потому, что Пандсала сначала смотрела на него, а потом стала отводить взгляд: как ни старался Поль, он не мог заглянуть ей в глаза.

— У меня послание вашему высочеству от верховной принцессы Сьонед, — сообщила она, сопровождая его, Рохана и Мааркена по ступеням вверх, в их спальни.

— Правда? — вскинулся Поль, только сейчас осознавший, насколько он соскучился по матери. Желая скрыть это чувство, он сразу же добавил: — Что, драконы уже вылупились?

— Осталось еще дней десять, — ответила она, слегка улыбаясь. — Возможно, именно в это время мы будем плыть в Виз.

— Тогда я прошу извинения, но нам не по дороге, — сказал Мааркен, улыбка которого выражала и сожаление, и облегчение одновременно. — Ни у Поля, ни у меня нет вашей завидной способности преодолевать водные преграды, не позорясь при этом.

— Жаль, лорд Мааркен. Мне всегда нравилось плавать под парусом по Фаолейну. Она повернулась к Рохану.

— У верховной принцессы все в порядке, милорд. Она выражает надежду, что вы вовремя прибудете на Риаллу. У нее появилось много новой информации о драконах.

— Они с леди Фейлин все лето говорят об этом, — улыбаясь, ответил он. — Да, на лестнице был очаровательный гобелен, Пандсала, — добавил он. — Из Кунаксы?

— Из Криба, милорд, и к тому же совершенно новый. Я поддерживаю торговлю с ними, как вы и советовали несколько лет назад. Они многого добились за это время.

— Гм-м… Кажется, что-то подобное мы видели в поместье Резельд — неуклюжие, топорные вещи, которые не выдержат и одного чиха и годны лишь на то, чтобы с зимними ветрами улететь в горы. — Он невинно посмотрел на Поля, и мальчику стоило большого труда удержаться от улыбки. — Однако я получил массу впечатлений от встречи с лордом Морленом и от количества скота, который он держит. Да, пока мы здесь, вы должны будете рассказать о его каменоломне.

— Я рада, милорд, что в последнее время его положение изменилось к лучшему. Он всегда славился отчаянной нищетой. — Пандсала сделала жест, и слуга открыл тяжелую резную дверь, инкрустированную блестящим черным камнем. — Лорд Мааркен, это ваша спальня. Надеюсь, вам здесь понравится.

Мааркен достаточно хорошо владел собой, чтобы не открыть рот при виде царившей внутри роскоши. Он едва кивнул.

— Спасибо, миледи. Я уверен, это полностью соответствует моим потребностям. Если вы меня извините, то я смою с себя дорожную грязь, а немного позже присоединюсь к вам.

Поль недостаточно хорошо владел глазами и челюстью, чтобы никак не отреагировать, когда Пандсала сама открыла дверь покоев, которые ему предстояло разделить с отцом. Первое помещение было огромной приемной: в ней были заметны следы недавнего ремонта — естественно, совсем не такого, как в Резельде. Здесь стояло много новых светильников, лежали подушки, на которых никто никогда не сидел. В воздухе стоял резкий запах краски и лимонного лака. Преобладали голубой, фиолетовый и золотой тона — роскошные и подавляющие.