Звёздный свиток

Роун Мелани

— Отлично! — Серо-голубые глаза Миревы заискрились, и на мгновение она стала похожа на ту прекрасную девушку, которая учила его любви. — Сегев, я буду следить за звездным светом; свяжешься со мной в следующую безлунную ночь, когда не сможет ткать ни один фарадим.

Сегев летел обратно на берег Фаолейна, дрожа от облегчения. Он выдержал испытание куда более страшное, чем все испытания Андраде вместе взятые. А заодно и избавился от непосредственной угрозы,

хотя и понятия не имел, каким образом расправилась с пленником Мирева. Юноша напомнил себе, что и представления не имеет о пределах могущества Миревы. Грозные слова «кое-что сделала» все еще звучали в его ушах.

Но тут Сегев подумал о Звездном Свитке и хитро улыбнулся. Когда свиток окажется в его руках, он не отдаст его Миреве. Он так долго мечтал об этом. Свиток останется у него.

* * *

Ожидая, пока в шатер приведут пленника, Уриваль бросил на Андраде многозначительный взгляд. Он ничего не сказал, просто смотрел на нее, пока леди не ответила ему нетерпеливой гримасой.

— Мы не успели затронуть одну деликатную тему, — сказала она Сьонед и Рохану. — Речь идет о свитках, которые Меат весной привез нам с Дорваля. В этом деле есть кое-что странное. Холлис, ты тоже имела к этому отношение. Расскажи обо всем их высочествам.

— Свитки посвящены главным образом истории фарадимов, — объяснила Холлис. — Большинство их перевел Андри. Это было довольно трудно, потому что мы то и дело путались, натыкаясь на ложные следы, и никак не могли найти ключ. Дальнейшие куски полностью противоречили предыдущим. Перевод еще далеко не закончен. Но все они рассказывают о «Гонцах Солнца», которые покинули огромную старую крепость на острове и отправились на континент, чтобы сражаться с группой колдунов.

— Похоже на сказку, которую рассказывают детям на ночь, — откликнулся Рохан.

— Ваше высочество, но эти люди существовали на самом деле! Например, леди Мерисель; временами Андри клянется, что чувствует ее присутствие в Крепости Богини. — Она помолчала, а затем продолжила: — И те, другие, с которыми прибыли сражаться фарадимы… они тоже существовали. Кое-что из того, что они умели, умели и фарадимы, но…

— Но при этом они не разделяли наших моральных принципов, — насмешливо закончила Андраде.

Казалось, Холлис не знала, как реагировать на это замечание. После секундного замешательства она вновь открыла рот.

— Похоже, что они управляли множеством людей и готовы были распространить свою власть на весь континент, но тут древние фарадимы оставили Дорваль и вступили с ними в борьбу… Ваши высочества, эти свитки производят сильное впечатление.

Андраде удивленно хмыкнула.

— Что значит любимое детище… Глянь, как разговорилась! — сказала она Уривалю. — За всю дорогу двух слов не вымолвила, а теперь не остановишь…

Молодая женщина улыбнулась.

— Миледи, просто мне нужно было немного отдохнуть.

— И

увидеть Мааркена, да? — фыркнула Сьонед. — Прости, но Мааркен не мастер притворяться. И прошу тебя больше не называть нас «вашими высочествами». Холлис, если у тебя нет другой родни и если ты позволишь, когда вы поженитесь, я буду горда назвать тебя своей сестрой не только как родственницу, но и как фарадима.

Голубые глаза Холлис расширились.

— Ваше высочество! Я…

— Никаких «высочеств»! Для тебя она не верховная принцесса, — подмигнул Рохан.

— Я побилась с Мааркеном об заклад, что с первого взгляда узнаю его Избранную, — улыбаясь, объяснила Сьонед. — Это оказалось нетрудно!

Ошеломленная Холлис переводила взгляд с одной на другого и наконец что-то благодарно пробормотала.

— Так, одно дело улажено, — вздохнула Андраде. — Хоть какая-то польза. Иди спать, Холлис. Я хочу поговорить с Роханом и Сьонед. Да и пленника скоро доставят. Холлис поклонилась и вышла из шатра. Сьонед одобрительно кивнула.

— Мааркен будет с ней очень счастлив.

— Ты наступаешь мне на пятки, — добродушно проворчала Андраде. — Как ты узнала? Он сам тебе сказал?

Не успела довольная Сьонед открыть рот, как полог белого шатра откинулся, и на пороге показался Таллаин.

— Милорд, он здесь. Когда он услышал, кто хочет его видеть, то не слишком обрадовался.

— Что, испугался старой ведьмы? — спросила Андраде. — Ладно, веди его сюда.

Но стражи сумели довести его только до порога. Темные волосы и смертельно бледное лицо человека внезапно засияли холодным светом ночных звезд. Полные ужаса глаза остановились на Андраде, он вытянул вперед скрючившиеся, побелевшие пальцы и ничком упал на ковер.

Потрясенный Таллаин отпрянул.

— Милорд… что…

Рохан, опустившись на колени рядом с распростертой фигурой, тщетно пытался обнаружить в мужчине признаки жизни. Стражи были ошеломлены: они ждали чего угодно — попытки к бегству, угроз, оскорблений — но только не этого.

— М-милорд, — прошептал один из них, — клянусь, мы пальцем его не тронули!

Рохан медленно кивнул, ненадолго коснувшись груди мертвеца.

— У него просто остановилось сердце, — пробормотал он.

Андраде не могла оторвать от трупа глаз — скорее испуганных, чем гневных.

— Так, — наконец сказала она. — Значит, колдуны все еще живы.

Рохан поднял голову и нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

Казалось, Андраде не расслышала его.

— Немедленно уберите это с моих глаз, — распорядилась она, указывая пальцем на труп. — Лучше всего было бы утопить его в море. Оно не должно знать Огня. Ничто не может очистить тело, к которому прикоснулась эта мерзость.

Когда стражи, которым Рохан велел помалкивать о случившемся, унесли тело, Сьонед повернулась к Андраде.