Звездный танец
Шрифт:
Почему ее одаренность пришлась на ту единственную профессию, не считая манекенщицы и монахини, где сексуальность вредит? Я глубоко ей со— чувствовал, и это ранило меня в самое сердце.
— Плохо, если честно?
Я подскочил на месте, обернулся и рявкнул:
— Черт подери, из-за тебя я прикусил язык!
— Прощу прощения.
Она прошла от входной двери в мою гостиную.
— Норри объяснила мне, как вас найти. Дверь была приоткрыта.
— Я забыл закрыть ее, когда пришел домой.
— Вы
— Мне был дан хороший урок. Ни один подонок, каким бы взвинченным он ни был, не войдет в квартиру, если дверь приоткрыта и играет музыка.
Очевидно, что дома кто-то есть. И ты права, это чертовски плохо. Садись.
Она села на диван. Сейчас ее волосы не были зачесаны вверх, и такой она мне понравилась больше. Я выключил монитор, вынул кассету и бросил ее на полку.
— Я пришла извиниться. Мне не следовало кричать на вас за ленчем. Вы пытались мне помочь.
— Ничего, бывает. Воображаю, сколько в тебе накипело.
— Да, почти за пять лет. Я решила, что начну в Штатах вместо Канады.
Чтобы продринуться быстрее и дальше. И вот я снова в Торонто и думаю, что и здесь ничего не выйдет. Вы правы, мистер Армстед, я чертовски велика.
Амазонки не танцуют.
— Называй меня Чарли, как и раньше. Послушай, вот что я хотел спросить.
Последний жест, в конце «Рождения». Что это было? Я думал, ты кого-то подзываешь, Норри сказала, что это прощание; теперь же, прокрутив запись, я решил, что это похоже на стремление куда-то, жест вовне.
— Значит, у меня получилось.
— То есть?
— Мне казалось, что для рождения Галактики нужны все три значения.
Они так близки по духу, что глупо давать каждому отдельное движение.
— Мда-а…
Все хуже и хуже. Что, если бы у Эйнштейна была афазия?
— Ну почему ты не танцуешь отвратительно? Тогда это все превратилось бы в пародию. Но так это, — я показал на запись, — высокая трагедия.
— Ты не собираешься сказать мне, что я по-прежнему могу танцевать для себя?
— Нет. Для тебя это было бы хуже, чем не танцевать вообще.
— О Боже, ты хорошо понимаешь. Или меня настолько легко понять?
Я пожал плечами.
— О, Чарли, — вырвалось у нее, — что же мне делать?
— Лучше бы ты меня не спрашивала.
Мой голос прозвучал странно.
— Почему?
— Потому что я уже на две трети влюблен в тебя. А ты не влюблена в меня и никогда не будешь. И вот поэтому тебе не следует задавать мне. подобные вопросы.
Это немного встряхнуло ее, но она быстро пришла в себя. Взгляд ее смягчился, и она медленно покачала головой.
— Ты даже знаешь, почему я в тебя не влюблена, не так ли?
— И почему не будешь впредь.
Я ужасно боялся, что она скажет что-то вроде: «Извини, Чарли». Но она меня снова удивила, сказав:
— Я могу сосчитать на
— Иногда.
— Ну вот, теперь мне осталось только придумать, что сделать со своей жизнью. Подходящее занятие, чтобы убить уик-энд.
— Ты будешь продолжать занятия?
— Почему бы и нет? Учиться никогда не вредно. Норри учит меня всяким штукам.
Вдруг меня осенило. Человек — животное рациональное, не так ли? Верно?
— А что, если у меня есть идея получше?
— Если у тебя есть любая другая идея, она наверняка лучше. Говори.
— Тебе обязательно нужны зрители? Я хочу сказать, они непременно должны быть живыми?
— Что ты имеешь в виду?
— Может быть, есть обходной путь. Посмотри, сейчас телевидение вовсю работает с видеофильмами. Сейчас уже у каждого есть все старые фильмы и программы Эрни Ковача и все, что он хотел. А телевидение ищет чего-то новенького. Чего-нибудь экзотического, слишком необычного для сети или местных каналов, чего-нибудь…
— Независимые видеокомпании, ты об этом говоришь?
— Верно. ТДТ собирается выйти на рынок, а «Грэхем компани» уже вышла.
— Ну и?
— А что, если мы попробуем действовать на свой страх и риск? Ты и я? Ты танцуешь, а я снимаю: прямое деловое сотрудничество. У меня есть неко— торые связи. Я могу тебе прямо сейчас назвать десяток исполнителей в музыкальном бизнесе, которые никогда не ездят на гастроли — только запи— сываются в студии. Почему бы тебе не обойти структуры танцевальных компаний и не попытать счастья прямо у публики? Возможно…
Ее лицо засияло как тыквенный фонарь в Хэллоуин.
— Чарли, ты считаешь, это сработает? Ты действительно думаешь, что это верное дело?
— Не вернее, чем прошлогодний снег. Я пересек комнату, открыл холодильник, вынул снежок, который держу там летом, и бросил в нее. Она машинально поймала его и, когда поняла, что это такое, расхохоталась.
— У меня достаточно веры в эту идею, чтобы бросить работу на ТДТ и отдать этому свое время. Я вкладываю время, пленки, оборудование и сбе— режения. Плачу свою долю.
Она попыталась быть серьезной, но снежок заморозил ей пальцы, и она снова рассмеялась.
— Снежок в июле. Ты сумасшедший. Возьми меня в дело. У меня есть немного денег. И… и я думаю, что выбирать мне особенно не из чего, так ведь?
— Думаю, что так.
Последующие три года были одними из самых волнующих в моей жизни, в жизни нас обоих. Я наблюдали записывал, а Шера тем временем пре— вращалась из потенциально великой танцовщицы в нечто действительно внушавшее благоговение. Я не уверен, что сумею объяснить то, что она делала.