Звездный ветер

Гусина Дарья

— Как странно. Я многое помню, но это детские воспоминания. Мама и папа работали на терманитовых рудниках, следили за здоровьем шахтеров. Все было хорошо. У нас водились деньги, компания предоставила хороший дом. Через пять лет после возвращения на Аксиан родители узнали, что Сильвери погибла от эпидемии неизвестного вируса. Они очень переживали. Мне было шестнадцать, и я уже понимал, что они подозревают обман. Они предупредили меня, чтобы я никому ничего не рассказывали. Отца несколько раз вызывали в Отдел, но вскоре все стихло, и мы зажили по-прежнему. Это все. Я никогда не чувствовал на себе внимания спецслужб, не подозревал, что надо мной могут проводиться такие странные эксперименты… Пэрри… Я так ему доверял. Невел

был прав в отношении него. Скажите, Итиро. Если дело в этой, как вы ее называете Интеграции, то в чем она состоит?

Синклер пожевал губами и признался:

— Боюсь, я сам этого не знаю. Простите, Мария, я обманул вас в этом вопросе. Я не помню момента пробуждения, ведь Мацумото каким-то образом интегрировал в меня мою память через несколько дней после того, как я был клонирован. Он не сказал, как сделал это, лишь упомянул, что Интеграция Интеграции рознь и существует несколько видов Пробуждения. По его словам, мозг любого киборга на самом деле активен всегда и готов развиться до человеческого состояния, подобно детскому мозгу, этап за этапом, однако процессор подавляет естественное развитие. С другой стороны, кор-плата поддерживает нормальное функционирование организма. Казалось бы, сердце должно биться, включившись один раз, почки должны выделять, а желудок переваривать. Но все замирает и разрушается, будто лишившись источника питания. Торс-поля. Тест Кирлиана показывает, что в интегрированных циклонах они работают. Словно в божьих созданиях, рожденных женщиной. Похоже, это нечто выше понимания человеческого разума на данном этапе. Могу предположить только одно: в этом замешаны Чужие. Мы и раньше знали, что многие технологии переданы нам пришельцами, а теперь, после рассказа мисс Айви, я уверен, что это их лап дело.

— Рук, — тихо поправила его Айви. — Рук, а не лап. Чужие — гуманоиды. Да, я видела одного, не удивляйтесь. Не вижу смысла скрывать. Он сам мне показался. Добровольно.

— Потрясающе! — с восторгом сказал Феб. — Почему же они согласились? Столько лет скрываться и прятаться, а потом раскрыть инкогнито!

Айви улыбнулась и произнесла:

— Это ВЫ мне объясните, почему.

9. Приют контрабандистов

После рассказа Айви мы расходились по каютам совершенно ошеломленными. Впрочем, к себе пошли не все. Маша, Феб и Итиро установили в столовой прозрачную доску и принялись увлеченно на ней писать, соединяя свои умозаключения стрелочками. Наверху доски красовались наши имена и слова «Интеграция», «Сильвери», «Отдел», «Чужие». Маша приписала сбоку имя «Николай». Феб включился в игру с энтузиазмом ребенка, снова став добродушным и кротким. Кажется, он не до конца поверил тому, что им заинтересовались пришельцы. Держался он молодцом. Узнай такое я, наверное, была бы в панике. Почему-то в искренности Йохана никто не сомневался, лишь Итиро, по обыкновению, был начеку. В конце концов, мы пока считались лишь гостями на яхте человека, у которого в нескольких тысячах метрах под нами был в приятелях мэр одной из планет, специализирующихся в пиратстве и контрабандизме.

Я с завистью посмотрела на доску, покрывшуюся вязью букв. У меня не было никаких предположений. С Сильвери я была связана постольку-поскольку. Мой отец работал там в течение нескольких лет, но я никогда его не сопровождала. С другой стороны, Итиро сам никогда не бывал на погибшей планете. А Эл? А Роузи? Том? «Дети Сильвери». Что это значит?

Я вышла в коридор и увидела Томаса. Он стоял, прислонившись к стене. У меня часто забилось сердце. Меня остановил Эл, заговорив о Чужих и их интересе к Фебу, а я краем зрения видела сильные руки с рыжим пушком, скрещенные на груди, веснушки на пальцах, плечи в вырезе майки с неразличимой татуировкой, напрягшуюся челюсть с недовольным желваком.

Эл ушел, пожелав мне спокойной ночи, Айви, зевая, помахала и скрылась в каюте. Мы с Томасом остались одни в коридоре. Мне стоило бы развернуться и уйти, учитывая все произошедшее, но я почему-то медлила.

— Миа, — сказал Томас, — я жду тебя.

— М-м-м, — протянула я многозначительно.

— Через два дня мы отправляемся на Аквариус. Не хочу, чтобы между нами были недомолвки. Нам нужно серьезно поговорить. Не здесь.

— На свадьбе поговорим, — максимально равнодушным тоном сказала я. — Или не поговорим. А что нам, собственно, обсуждать? Все равно не можем ничего планировать. Что нам скажут, то и делать будем. У нас теперь вибрант есть и, сдается мне, он не против покатать нас по Периферии. Нам с тобой главное заработать денег для команды. Скажи своей Ванессе, чтобы не вставляла нам палки в колеса. Она к тебе неровно дышит. Поиграй мускулами, похвали за ум и красоту. Тебе же не впервой. Ты опытный сердцеед, — я намеренно постаралась повторить те слова, что услышала в разговоре Тома и Итиро.

Томас понял, потер лоб, горько усмехнувшись, дернулся ко мне, но я пошла к себе в каюту. Рядом со мной с многозначительным видом плыл перезагрузившийся Невел. Открыв каюту, я громко спросила:

— Партию в маджонг?

Томас опять дернулся, но я обращалась лишь к голограмме.

— О, персональное приглашение? Почту за честь, — осклабясь, произнес стюарт.

… Мы и вправду сыграли с Невелом одну партию в упрощенный маджонг. Невел ввел в игру две свои голографические копии, поклявшись, что задал им отдельный алгоритм с независимыми параметрами и совсем не жульничает. Так я и поверила! В результате победила левая эмуляция стюарта, очень ворчливая и медлительная. Я отлично развлеклась, переругиваясь с «игроками» и стараясь выкинуть из головы разговор с Томасом. Мне это почти удалось, а вот Невел не выдержал и признался:

— Чувствую себя настоящим предателем. Так подставить хозяина! Практически способствовать его умерщвлению! Пэрри! Я все время материнкой чувствовал, что он врун и мерзавец каких мало! А что дальше? Если вдруг мы случайно войдем в Сеть, я сразу всех вас выдам?

— Эл что-нибудь придумает, — успокоила я Невела, цепляя кончиком пальца голографическую косточку с края «стены» (*позиция фишек в маджонге).

Я как могла утешала мистера Невела. А тот, утешившись, заявил, что я проиграла ему желание.

— Не было никакой ставки! Никто ничего не ставил! — возмутилась я.

— Я играл и выиграл!

— Ты же говорил, что это не ты!

— Ха! Я тут всё! Я «Звездный Ветер»! Будешь со мной спорить? — Невел прищурился, и с потолка из климат-системы на меня повеяло морозным холодом.

— Шантажист! Зачем компьютерной программе желание?! Чего ты желаешь?

— Я?! Ничего! У меня все есть! Я… Ладно! После фестиваля разберемся.

Мы договорились, что на яхте останется Эл. Мой приятель обещал присматривать за Огурчиком, запереть всех кибер-уборщиков и, если начнутся роды, немедленно мне сообщить. Эл и сам не рвался на Аквариус. Услышав за завтраком, что шум и гам праздника Эла не привлекают, а наоборот, напрягают, и что во время нашего отсутствия он с удовольствием пообщается с Невелом и поможет хакерам очистить яхту от шпионского оборудования, Айви одобрительно произнесла:

— Правильно. Нечего тебе там делать.

— Почему? — заинтересовалась Маша.

— Наш милый Феб рассказывал, что на фестивалях урожая под Штольцбургом собираются молодые люди брачного возраста. Пока одни женятся, другие заводят знакомства и отчаянно флиртуют. Такому красавчику, как Элу, не место среди заневестившихся девиц.

— Я киборг, — покраснев, напомнил мой приятель.

— Им все равно, — с сочувствием подтвердил Феб. — На Аквариусе женят всех.

— А как же Итиро? — простодушно поинтересовался Эл.